- Да мы половиной наших пациенток обязаны дамским и молодежным журналам, а также тем критически настроенным особям, которых вы называете завистливыми подружками! -рявкнул Мамонов. - Пятьдесят процентов женщин в возрасте до тридцати пяти лет, обращающихся к нам за помощью, делают это не из-за реальных физических недостатков, а из-за комплексов, выращенных искусственно! Вы помните актрису Севастьянову? Красавица, умница, играла роковых героинь, жила и работала в свое удовольствие, пока какая-то гримерша на телевидении не сказала ей: "А вы знаете, у вас кривой нос, вот смотрите, тут хрящ смещен влево, это надо скрывать гримом". С тех пор Севастьянова в зеркале стала видеть только свой смещенный хрящ, ничего больше, и не могла успокоиться, пока не обратилась к нам. Вы, Юля, ассистировали мне на той операции, вы тогда как раз заканчивали ординатуру. Помните?
- Да, - кивнула Юля,- но там действительно был слегка асимметричный хрящ.
-Ерунда,- махнул рукой Мамонов, -прелестный выразительный носик. Красавица, одно словно. Она могла бы прожить с этим своим хрящом всю жизнь, но нашлась добрая душа, которая обратила ее внимание и чуть не свела с ума. Я ведь сначала не хотел оперировать, убеждал, утешал. А потом понял - бесполезно. Либо тяжелый невроз, либо операция. Но тогда, заметьте, не было такой дичайшей конкуренции в нашей профессии и операции стоили раз в пять дешевле, - он достал бумажный платок, вытер влажную лысину и закричал так, что зазвенело в ушах: Марина! Я просил вас сварить кофе два часа назад! Вы что, заснули?
В дверном проеме тут же появилось испуганное лицо. Медсестра Марина, качнув белой тапочкой, быстро защебетала:
- Петр Аркадьевич, вы не просили, вы вообще кофе не пьете, вы, честное слово, не пробили, но если хотите, я сейчас!
- Сейчас же! Сию минуту! Мне чай, доктору Тихорецкой кофе! - Мамонов неловко вылез из кресла, подошел к окну и уставился на толстую важную ворону, которая сидела на ветке тополя прямо напротив окна и держала в клюве кусок фольги.
- Что с вами, Петр Аркадьевич? - тихо спросила Юля.
- Простите меня, деточка, - проговорил он чуть слышно, - я действительно сорвался и наговорил много глупостей насчет Протопоповой и этих несчастных Васильковых. Вы поступили совершенно правильно. Дело совсем в другом. Ко мне сегодня утром приходил полковник ФСБ.
- Это касается Анжелы?
- Почему Анжелы? Нет... впрочем, не знаю, может быть, как-то связано с певицей. Хотя вряд ли. Преступников, которые ее избили, ищет милиция, а не ФСБ. Во всяком случае, о ней полковник ничего не спрашивал. - Мамонов вернулся в кресло и несколько секунд глядел на Юлю с такой жалостью, что ей стало не по себе. - Полковник интересовался вами, деточка. И мне это совсем не нравится.