Только б магнус не узнал о договоре с Енниолем! Правнуков Кабиоховых «крыски» ненавидят, будь их воля — в Агарисе не осталось бы ни одного гогана, но у Эсперадора и остальных магнусов — свое мнение. Для них рыжие прежде всего купцы, обогащающие Агарис, и лишь потом еретики, причем тихие. Правнуки Кабиоха ни к кому не лезут со своей верой, не то что «истинники».
Иноходец сам не понимал, почему не переносит один из самых влиятельных церковных орденов, но при виде невзрачных людишек в сером его начинало трясти. Альдо смеялся, а он злился. Мысленно поклявшись вести себя с должным почтением и сначала думать, а потом говорить, Робер Эпинэ тяжко вздохнул и отправился на встречу с Его Высокопреосвященством[53].
Высокопреосвященство обитал в аббатстве святого Торквиния[54], столь же сером, как и его обитатели. Остальные ордена полагали, что Божьи Чертоги должны вызывать восторг и благоговение, и на украшение храмов и монастырей шло лучшее из того, что было в подлунном мире. «Истинники» были нет, не скромны, потому что скромность тоже бывает прекрасной, они были нарочито бесцветны. Даже обязательные для эсператистского храма шпили, увенчанные кованым язычком пламени, были не вызолочены, а покрашены в мышиный цвет. Обожавший яркие краски Иноходец полагал это оскорблением всего сущего, но святому Торквинию до его мнения дела не было.
Серенький старообразный монашек тихоньким голоском доложил, что Его Высокопреосвященство просит пожаловать в его кабинет. Кабинет… То ли больница для бедных, то ли подвал для овощей — серо, мрачно, тошно…
Магнус очень прямо сидел на жестком деревянном кресле с высокой спинкой, украшенной то ли изображением мыши со свечой, то ли портретом самого магнуса. Робер честно опустился на колени, подставив лоб под благословение, но, когда сухие, жесткие пальчики коснулись кожи, захотелось сплюнуть.
— Будь благословен, сын мой, — прошелестел магнус, — и да не хранит сердце твое тайн от Создателя нашего.
— Сердце мое открыто, а помыслы чисты, — пробормотал Иноходец. Может, от Создателя тайны иметь и впрямь нехорошо, но выворачиваться наизнанку перед дрянной «мышью» он не собирается!
— Поднимись с колен и сядь. Нам предстоит долгий разговор. До меня дошло, что тебе улыбнулась удача.
Так дело в его «выигрыше»! Святоша потребует пожертвовать на храм или еще куда-нибудь. Пусть подавится, лишь бы отстал. Нужно будет, он «выиграет» еще.
— Да, Ваше Высокопреосвященство. Я вошел в таверну нищим, а вышел богачом.
— Чужой расставляет ловушки праведным на каждом шагу. Бедность и скромность — вот щит от козней его.