. И меня стали учить. Даже когда я была совсем маленькой. Я никогда не боялась мертвых. Знаешь? Мертвые не сделают тебе зла. В этом городе много плохого и страшного, но мертвых не надо бояться. Они никогда тебя не обидят. Никогда не сделают больно. Живые – да. Живые делают нам больно. Очень больно. Очень.
Я пожал плечами.
– В этом городе все спят друг с другом. Мы занимаемся друг с другом любовью. Чтобы доказать себе, чтобы мы еще живы.
Я задумался: «Это что, откровенный призыв?» И решил, что, наверное, нет. Не похоже.
Она спросила:
– Есть хочешь?
Я сказал, что хочу. Она сказала:
– Здесь рядом есть место. Там подают лучший в городе гомбо. Пойдем?
– Я слышал, что в вашем городе не стоит гулять одному по ночам.
– Все верно, – сказала она. – Но ты не один. Ты со мной. Когда ты со мной, с тобой ничего не случится.
Мы вышли на улицу. Девочки-школьницы сверкали голыми грудками на радость прохожим. Каждый раз, когда кто-то из девочек показывал грудь, в толпе раздавались крики одобрения, и люди бросали пластиковые бусы. Женщина с красной лентой назвала свое имя, когда мы знакомились, но я его не запомнил.
Вернее, сначала запомнил, но теперь оно вылетело у меня из головы.
– Раньше так делали только на Марди-Гра. – сказала она. – Но туристы хотят это видеть, так что туристки развлекают туристов. А местным как-то по барабану. Если захочешь отлить, – добавила она, – скажи мне.
– Хорошо. А зачем?
– Потому что большинство случаев, когда здесь грабят и избивают туристов, происходит в укромных темных переулках, куда туристы ходят отлить. А потом они приходят в себя на Пиратской аллее, с больной головой и пустым кошельком.
– Хорошо, буду знать.
Она указала в пустынный темный переулок, мимо которого мы проходили.
– Вот туда не ходи.
Она привела меня в то волшебное место, где подавали лучший в городе гомбо. Оказалось, что это самый обычный бар. Телевизор над стойкой показывал «Ночное шоу» с отключенным звуком и включенными субтитрами, которые постоянно распадались на циферки и артефакты. Мы заказали по миске гомбо.
Честно сказать, я ожидал большего от лучшего в городе гомбо. Суп оказался почти безвкусным. Но я все-таки съел всю миску. Потому что мне надо было поесть. Я вообще ничего не ел со вчерашнего вечера.
В бар вошли трое мужчин. Первый – наверное, очень стеснительный – продвигался бочком. Второй выступал степенно и важно. Третий едва волочил ноги. Тот, который стеснительный, был одет, как владелец похоронной конторы викторианской эпохи: высокий цилиндр и все как положено. У него была очень бледная кожа, длинные волосы, свисавшие тонкими прядями, и длинная борода с вплетенными в нее серебряными бусинами. Тот, который степенный и важный, был одет в длинное черное кожаное пальто. Последний, который едва держался на ногах, остался стоять в дверях. Длинные сальные волосы закрывали его лицо. Я сумел разглядеть только то, что его кожа была грязно-серой. Мне стало жутко.