Под вечер Сергей Петрович приехал в офис "Лензолота", расположенный на Беговой. Тут все было оборудовано по высшему разряду: старинный особняк, охрана у входа, супервидеосигнализация и турецкие мягкие ковры на лестницах. Здесь обосновалось жулье покруче, чем в "Русском транзите". Кабинет Леонидовой будто сошел с рекламы "Интердизайна". Черно-белые с золотой искрой тона, хрустящая даже на взгляд кожаная обивка стен, кремово-маслянистое свечение люстр...
Нинель Григорьевна представляла собой классический тип новой русской деловой женщины, выбившейся благодаря природной сметке, наглости и недурной внешности в большие госпожи, но постоянно опасающейся, как бы кто-то не ухватил ее внезапно за хвост.
Несмотря на свалившееся невесть откуда богатство, на каждой из этих дам лежит отпечаток некоей обреченности, да еще какого-то унылого комизма, как на фигуре перворазрядника, рванувшего вес, намного превышающий его возможности. Всем им было уже за тридцать, путь назад на панель отрезан, воровать самостоятельно толком не научились, и, в сущности, каждая из них, независимо от положения (бизнес, политика), лелеяла надежду притулиться к какому-нибудь надежному мужчине, чтобы укрыл под полой от житейских бурь. Навык к притулению у них у всех тоже родовой, ибо большинство вылупились из низового партийного звена, если не считать тех мадам, которые соскочили в демократию прямо с тюремных нар. Сергей Петрович к этому сорту женщин, занявших по Москве круговую оборону, относился сложно, брезговал ими, но сердцем жалел, потому что понимал: в страшный день Суда, за них некому будет заступиться.
Нинель Григорьевна встретила его сперва прохладно, по-барски махнула рукавом из-за начальнического стола: мол, садись, коли пришел, но, приглядевшись к его смелому облику, сменила тон, передвинулась поближе и угостила сигаретой.
— Знаете ли, Сергей Петрович, — сказала задушевно. — Я боюсь напрасных надежд. С тех пор, как пропала Наташа, прошло три недели. Я не верю в чудеса. И знаю, в каком мире мы живем. Больно говорить, но полагаю, моей девочки нет в живых.
В сумраке устремленных на него глаз Сергей Петрович разглядел голубую слезу, тронувшую его задубевшее сердце.
— Не думаю, что все так печально. Если похитители не потребовали выкупа, то какую цель они преследовали? Вот ведь где собака зарыта.
— И что же это за собака? Кстати, почему вы вообще заинтересовались этой историей? Моя дочь и "Русский транзит" — какая тут может быть связь?
Майор аккуратно стряхнул пепел в позолоченную пепельницу. От его ответа зависело, насколько будет откровенна Леонидова. В отношениях с деловыми женщинами прямые аргументы чаще всего приводят к отрицательному результату. Всегда лучше напустить побольше тумана. Он уже не раз в этом убеждался. Естественно, это правило не касалось Тамары Юрьевны, которая не терпела ничьих уловок, кроме своих собственных.