— Об этом не может быть и речи!
— Я знаю, что жены бывают неверны своим мужьям, а мужья — женам, но это не имеет никакого отношения ко мне! Речь идет не о каком-то муже и о какой-то жене: это Эдвард и я!
— Моя милая Джессика, ты живешь не в монастыре! Жизнь дается для того, чтобы наслаждаться ею! И это наше свидание не станет последним. Зная, что на самом деле представляет собой твой брак, никто не посмеет осудить тебя за это!
— Я сама себя осуждаю!
— Я сумею переубедить тебя.
Он вновь обнял меня, и мы опять стали заниматься любовью… на этот раз неторопливо, нежно. Я и не пыталась сопротивляться.
Я понимала, что с этого момента наступил перелом в моей жизни. Знала я и то, что я не смогу сопротивляться этому. Я собиралась обречь себя на двойную жизнь.
Если бы все на этом кончилось, наверное, меня еще можно было бы оправдать. Но это было только началом. Я чувствовала какое-то опьянение и постоянно искала каких-то оправданий: ведь я была женщиной с естественными влечениями, а Эдвард никогда не смог бы удовлетворить их. Я завела любовника, хотя это и произошло случайно! Я страстно любила и была любима. Теперь я была уверена в том, что всегда любила Джейка. Чувство возникло между нами с самой первой встречи, и, увидев его вновь, я поняла, что мы созданы друг для друга.
Я продолжала оправдываться перед собой. Эдвард понял бы меня: его всегда беспокоило, что мы ведем неестественную жизнь. Я могла бы загладить свою вину перед ним: стать еще более заботливой и внимательной! Убеждая себя в том, что никогда больше не войду в дом Джейка, все-таки не удержалась от соблазна. Мы решили провести в Лондоне еще четыре дня. Еще четыре дня вместе! Я ничего не могла с собой поделать, я искала возможности побыть с Джейком!
Я понимала, что истосковалась по любви. Иногда меня переполняло счастье, а иногда я ощущала горькое раскаяние. С глубокой печалью я наблюдала за Амарилис, чья жизнь сложилась так удачно, жизнь счастливой жены и матери. Я часто думала о том, такой счастливой была бы и я, выйдя замуж за Джейка.
Что же касается Джейка, чувство вины угнетало его меньше, чем меня. Иногда казалось, что он не испытывал его вовсе: в конце концов, ведь это я обманывала своего мужа. Джейк постоянно утешал меня, настаивая на том, что мой брак — совершенно особое дело. С самого начала было ясно, что это рано или поздно произойдет. Если Эдвард даже и узнал об этом, он понял бы.
— Он никогда не должен узнать об этом! — с жаром воскликнула я. — Эдвард и без того достаточно пострадал!
— Он понял бы…