— Да, просто огромное, — согласилась она и про себя добавила, что эта земля заложена до последнего акра.
— Итак, ты росла на природе, — продолжил он.
— Да, и я помню, как здорово там было. Я любила сидеть у окна своей спальни на рассвете и смотреть, как из тумана постепенно начинают выступать силуэты деревьев. Я воображала, что это дружелюбные великаны, которые могут приходить ко мне только в это время, и я сочиняла целые истории об их приключениях… — Она остановилась, спохватившись, что слишком далеко зашла в своих воспоминаниях.
Но он смотрел на нее, заинтересованно склонив голову набок.
— Продолжай, — сказал он.
Она стала рассказывать о своем доме, о детстве, которое провела там, о воображаемых друзьях, потому что настоящих у нее не было. Ее единственный брат был намного старше и не желал играть с такой малявкой. Вскоре она забыла обо всем, чувствуя лишь радость, что может рассказывать о своей жизни такому внимательному слушателю. Никто из семьи не интересовался ее выдумками и мечтами, поэтому она постаралась забыть о них. Но теперь оказалось, что маленькая мечтательница, которая, казалось, исчезла давным-давно в прошлом, никуда не делась, она просто дожидалась часа, когда появится подходящий слушатель.
В какой-то момент ее рассказа он заплатил за мороженое и вывел ее из кафе, пробормотав что-то насчет того, чтобы поесть где-нибудь в другом месте. Но все это он проделал, не отвлекаясь от нее и не прерывая ее рассказа.
Они зашли в еще один ресторанчик, и он сделал заказ, не спрашивая ее, что она хочет.
Так она попробовала «устрицы по-карибски», нафаршированные икрой, политые лимонным соком и поданные на льду. Это было очень вкусно, намного вкуснее, чем обед, приготовленный напыщенным поваром месье Дюпона. Гондольер увидел выражение ее лица и довольно улыбнулся.
— Мы готовим лучше всех в мире, — заявил он.
— Охотно тебе верю, — с жаром согласилась она. — Невероятно вкусно!
— Ты не против, что я делаю заказ за тебя?
Она отрицательно помотала головой.
— Я все равно бы не знала, что заказывать.
— — Тогда ты полностью в моих руках. Хорошо!
— Я совсем не это сказала, — запротестовала она. — Я лишь разрешила тебе заказывать мне еду.
— Поскольку мы сейчас едим, это одно и то же.
— Тогда мне стоит быть настороже, ведь о гондольерах рассказывают много всякого, — лукаво улыбнувшись, сказала она.
— Да? — удивленно округлил глаза он. — И что же такого ты слышала?
— Что каждый из вас — настоящий Ромео.
— Наверное, не Ромео, а Дон Жуан, — поправил ее он.
— Да? Дон Жуан, который считает, сколько девушек прилетело на каждом самолете?