Пробоина была небольшой, но доставляла много неприятностей. Два из шести щитов системы вентиляции были сорваны, со стены свисали оплавленные провода. Остальные четыре щита были либо искорежены, либо частично выпотрошены. Создавалось впечатление, что некий заряд взорвался уже внутри отсека. И все вокруг покрылось замерзшей пеномассой.
— Видно, начался пожар и сработали огнетушители…
— Хорошо, еще аварийную систему не достали. Пожар рядом с энергером скверная штука, — сказал Клеменс. — Эх, знать бы, кто это был!
От пробоины к потолку шли две трещины. Клеменс посмотрел, но ничего опасного в них не увидел.
— С пробоиной работы часа на два, — трогая рваный край дыры, сказала Ли.
— Попробую изнутри заварить внешнюю оболочку.
— Знаешь, Клем, по-моему, внешнюю оболочку надо варить снаружи. Изнутри неудобно.
— Ничего. Чем вылазить, лучше попотеть, — решил Клеменс. Дай-ка автоген, я обработаю край.
Он просунул руку в пробоину и нащупал край внешнего керамита. «Дотянусь», — подумал он и взял в руки автоген.
Заварить изнутри внешнюю оболочку оказалось действительно делом неудобным. Минут пятнадцать Клеменс промучился, пока нашел сравнительно удобное положение. Когда последняя металлопластовая плитка была приварена, Клеменс опустился на пол, тяжело дыша.
— Ли, проверь герметичность и запускай аварийную вентиляцию.
— Ты давай внутри заделай пробоину, а потом будем проверять, заявила Ли.
— Ли, я упарился в этой шкуре, — Клеменс хлопнул себя перчаткой по скафандру. — Мне не терпится ее снять.
— Ну, ладно. — Ли вышла из отсека и посмотрела на аварийный индикатор у двери. Красный огонек индикатора погас.
— Все о'кей, — сказала Ли и, подойдя к люку, ведущему наверх, включила аварийную вентиляцию. Затем она вернулась в отсек.
— Через пару минут можно будет снять скафандр, — сообщила она.
— Слава богу, — вздохнул Клеменс.
Он схватился за край внутренней пробоины и, опершись на нее, приподнялся. Как все произошло дальше, он не понял.
— Клем, осторожно! — крикнула Ли, бросаясь к нему.
Клеменс почувствовал сильный удар по шлему и плечам, заставивший его резко осесть на пол. Несколько секунд он не мог ничего сообразить. Затем в левой перчатке стало горячо. Рядом уже была Ли. Клеменс пошевелил шеей и огляделся. Он сидел в обломках рухнувшей на него стены. Слава богу, что стены на звездолетах делали из пластика. Левая рука Клеменса, которой он держался за пробоину, была вывернута и зажата сползшей панелью стены.
— Клем, ты в порядке? — Ли держала его за плечо.
— Кажется. Рука…
Ли навалилась на панель. Клеменс старался помочь ей правой рукой. Панель качнулась и рухнула на пол. Рука была свободна и тут же Клеменс взвыл от боли. Пальцы жгло огнем, боль сковывала локоть и отдавалась в плече.