Улица в конце неожиданно расширялась. Вначале подумалось, что еще на одну площадь. Но оказалось, из затенения домов они вышли на подобие огромной арены, сходящей вниз рядами амфитеатра — пятьсот ярдов в поперечнике и ярдов триста глубиной. Ступени четырех секторов вели на дно, где посредине белым куполом возвышалось какое-то здание. Белизна ослепительно контрастировала с кобальтовой синевой амфитеатра — красота архитектуры обворожительная.
— Это наш Архивный Зал, — указала Ригмар. Мысль о спуске по меньшей мере на тысячу ступеней нагоняла тоску. И тут, к облегчению, Ригмар села на синее сиденье в верхнем ряду, Карлсену указав занять другое, рядом пониже. Такие же роскошные сидения-кресла шли до самого низа. Едва сели, как кресла мягко и бесшумно двинулись вниз, словно фуникулер или эскалатор. Под стеклом порскнули в стороны всполошившиеся рыбы. Устройства эскалатора уяснить не удавалось: не было видно ни троса, ни приводного ремня, на котором крепились бы кресла.
Во всю величину здание (по сути, усеченная сфера с плоским основанием) предстало вблизи дна — габариты несравненно больше любого из городских строений: футов сто в высоту. Причина такого исключения выяснилась, когда ступили на стеклянный пол. Оказывается, здание покоилось на основании из материковой породы — судя по неровностям, дну озера.
— Грандиозно. Кто же это возвел?
— Каджек К-17.
— Кстати, вопрос: А откуда каджеки родом?
— С планеты в системе Эпсилон. Они называют ее Каджан.
— Они в самом деле бесполы?
— Этот вопрос, — Ригмар улыбнулась, — ты сумеешь задать уже вот-вот.
Озадачивало то, что у сферического здания не было видимого входа — всюду лишь гладкая белая поверхность. Лишь на подходе взору открылась идущая под плоское основание лестница — вырублена непосредственно в породе и, в отличие от всего остального, не взята под стекло. При спуске взгляд подмечал вмурованные окаменелости раковин, отпечаток какого-то примитивного земноводного. В конце лестницы плавно отъехала дверь, открыв подъем в десяток ступеней. Поднявшись, они оказались в смутно освещенном интерьере, напоминающем чем-то концертный зал Алькатраз: вдвое меньшие размеры придавали ему странное сходство с утробой. Темно-зеленое покрытие пола напоминало отложения водорослей, теплые и бархатисто мягкие.
Вышедший навстречу каджек, на первый взгляд, точь в точь походил на своего сородича: то же бесхитростное одеяние, грушевидная голова с наростом вместо волос, плоский лоб с округленными, как от постоянного удивления, глазами. Лишь вблизи стало понятно, что он гораздо старше К— 97.