– И все?
Максимилиан осторожно взял меня за запястье. Перевернул руку ладонью вверх. М-да; мне следовало взять посох и быстренько вылечить это безобразие. Но не было сил.
– Откуда это у тебя?
– Меч… натирает руки.
– А что ты делала этим мечом?
«Шила».
– Макс, я устала как собака. Времени осталось – ровно сутки, до завтрашнего рассвета… Можно, ты не будешь морочить мне голову?
Он выпустил мою руку. Я потупилась под его взглядом. Надо было срочно придумать что-то, чтобы увести разговор в сторону.
– Кстати, о чем ты беседовал с принцем-деспотом?
– Ни о чем. Я пришел проверить, хорошо ли его заперли и приковали.
– Он очень нагло смотрел.
– Он всегда так смотрит. Даже если ты ему нож приставишь к горлу, он будет глядеть на тебя так, будто решает твою судьбу: повесить или сварить в котле…
Максимилиан говорил, склонив голову к плечу, глядя на меня испытующе. Или мне казалось? В ушах звенело все сильнее: то ли усталость брала свое, то ли изнанка так меня измотала. И некому было протянуть ладонь над головой и сказать: «Оживи»…
– Тебе надо отдохнуть? – Некромант не то спрашивал, не то утверждал. – Может быть, зайдем в твой мир… на пару часиков?
Казалось, если сейчас не присяду куда-нибудь – повалюсь мешком. Мне обязательно надо было отдохнуть, вот только Швея…
Я боялась, что если утащить меч в мой мир – нитка, вдетая в игольное ушко, выскользнет или порвется.
Грохотал гром, теперь уже совсем близко. Налетал ветер, тревожа липы. Я снова оказалась в чужом дворе, и тетушка, спрашивавшая о моем самочувствии, не успела еще отойти. Надо ли говорить, что она уставилась на меня, как на беглую игуану? Дважды на ее глазах я уходила в другой мир и возвращалась, со стороны это выглядело, наверное, как припадок странной болезни. К тому же начиналась редкостная, немыслимая по силе гроза.
– Эля! – звала соседку тетушка у подъезда, обе собачки жались к ее ногам. – Идем! Кузя боится! Мне еще окна закрыть!
Я заставила себя улыбнуться:
– Все в порядке, я здорова. Я иду домой…
Рухнул дождь – как будто кто-то зло швырнул на землю пригоршню мокрых горошин. Шарики запрыгали в пыли, разбиваясь, разливаясь кляксами.
– У тебя есть зонтик? – спросила тетушка все еще потрясенно. Как будто от такой грозы можно прикрыться зонтиком.
– Есть!
В руках у меня был только посох. Не знаю, что подумала эта женщина, но дождь уже молотил вовсю, соседка звала, собачки подвывали. И она, в последний раз глянув на меня, поспешила к подъезду – соседнему с подъездом алхимика.
Я попятилась в кусты у гаражей. Дождь молотил по жестяной крыше, а козырек был такой маленький, что укрыться под ним мог только лист фанеры. Некромант уже успел промокнуть – его белые волосы слиплись.