– Хорошо, хорошо, я тоже согласен, – торопливо отозвался Джек, взглянув на свои спортивные водонепроницаемые часы, совсем не подходившие к смокингу. – Ну как, все закончено?
Спустя десять минут церемония была завершена, бумаги подписаны и священник, щедро вознагражденный Джеком за его труды, шептал благодарственную молитву.
– Есть только один небольшой факт, который вы не учли, – торжествующе объявила Гас мужу и падре. – Я не католичка.
Она резко повернулась и почти бегом направилась к массивным дверям церкви. Ее высокие каблуки выбивали дробь на неровных каменных плитах, и вездесущие ящерицы разбегались во все стороны. Она хотела побыстрее выбраться отсюда, чтобы не видеть мерцающих свечей, не чувствовать запаха ладана. Она хотела выбежать в ночь и скрыться в ней навсегда, чтобы никто никогда о ней больше не услышал и не мог ее найти. Все это, конечно, было чистой фантазией, последствием крушения надежд и овладевшей ею безысходности. И все-таки ей стало немного легче.
Удача покинула ее, того и гляди она подвергнется нападению бандитов, которые отнимут у нее драгоценности и саму ее продадут в публичный дом. Или убьют, чтобы продать ее органы какой-нибудь грязной подпольной клинике. У нее не было с собой никаких документов. Никто не узнает, кто она такая и что ей пришлось пережить ради осуществления своих планов и, самое главное, что она опекунша пятилетнего ребенка, нуждающегося в ее защите. А если бы и знали, то им было бы все равно.
Стояла глубокая ночь, и все приличные законопослушные граждане спокойно почивали в своих постелях. Она могла рассчитывать только на помощь священника, но он вместо того, чтобы совершать героические поступки, разумно полагался на Бога.
Гас подошла к выходу, но ржавый железный засов, сколько она ни старалась, отказывался ей подчиняться.
– Не надрывайся, – посоветовал Джек за ее спиной; он обхватил ее за талию, и его ладонь легла на ее голую спину.
Гас отпрянула, но тут же сообразила, что он просто отстраняет ее, чтобы открыть двери. Он без всяких усилий отодвинул засов, но двери почему-то не поддавались, со злорадством отметила Гас. Она вспомнила, что они вошли в церковь через небольшой каменный дворик и боковую дверь, которой следовало бы воспользоваться и теперь.
Наконец тяжелые двери заскрипели, когда Джек налег на них плечом, и со второй попытки широко распахнулись, впустив внутрь свежий ночной воздух, в котором смешались запахи трав и жареной рыбы, которую кто-то готовил на завтрак в соседней хибаре на берегу моря. Снаружи царила тьма, такая глубокая, что Гас с трудом разглядела силуэты домов рыбачьего поселка, в немногих окнах которых еще светились огни. Она поежилась, жалея, что на ней всего лишь легкий комбинезон.