Это было смешно. Это вызывало радостные слезы. Гас почувствовала, что тает от блаженства.
– Какой ты миленький, – вырвалось у нее со смехом; теперь она гладила пальцем двухдневную темную щетину на его щеках, наслаждаясь ее упругостью. – Я от тебя в восторге.
– Миленький? – только и сумел он повторить одно это слово.
Гас собралась было объяснить, что хотела сделать ему комплимент и что он ее не понял, но у нее не осталось на это времени. Он прижал ее к стене, запустил руки в ее волосы, для равновесия упираясь локтями в дощатую стену. С методичной аккуратностью собрал и отвел назад со щек пряди, при этом устремив взор в самую глубину ее глаз, словно в поисках чего-то, что потерял.
– Миленький, ты сказала? – повторил он.
– Я не имела в виду… – начала было Гас и нечаянно коснулась своим бедром его бедра.
Он резко выдохнул и приподнял ее, все так же прижимая к стене.
– Сейчас посмотрим, что ты обо мне знаешь, – объявил он.
Его глаза потемнели, и Гас почувствовала, что ее одолевает настоящий ужас при мысли о возможностях, таящихся в этом пробудившемся мощном теле. Ее сердце молотом стучало в груди, а ноги стали совсем слабыми. Но не той прежней слабостью, какую она испытала раньше, а новой, когда они превращаются в желе.
– Я… – все еще пыталась объяснить она, когда его губы закрыли ей рот, не дав вырваться тем глупостям, которые она собиралась наговорить. Его бедра прижались к ее бедрам как раз в том месте, где она мечтала ощутить их твердость, и сказали ей куда больше, чем все слова на свете.
Сначала он целовал ее быстрыми короткими поцелуями, потом его язык проник в ее рот, подвергая его сладкому насилию.
Он целовал ее грубо и страстно, как она того и ожидала. И любовь его, конечно, будет такой же безудержной, как автомобиль, который несется по раскаленной пустыне, набирая скорость с первой до четвертой, пока наконец не взорвется, охваченный языками пламени. Гас поверила, что мать действительно называла его Сатаной. Сатана, который вместе с собой увлечет ее в ад.
Настигнутая неожиданной мыслью. Гас внезапно прервала поцелуй.
– Как тебя зовут? – спросила она, пытаясь восстановить дыхание.
– Что?
– Я даже не знаю твоего имени! Я никогда не видела тебя до вчерашнего дня, – Ну и что?
– И теперь я собираюсь заниматься любовью с совершенно незнакомым мужчиной.
– Скажи, раньше тебя это останавливало?
– Конечно! Уж не хочешь ли ты сказать, что я неразборчива?
– Да ты лучше послушай себя! – рассмеялся он. – Ты говоришь, что мы не были по-настоящему представлены друг другу. Но у нас с тобой не свидание, Гас. Я тебя похитил, ты моя пленница. Об этом в правилах этикета ничего не говорится.