Максимов щурился на заходящее солнце. Тело ломило от усталости. Но это была нормальная ломота после пешего перехода по крутым холмам, наползающих один на другой, как морщины на коже старика. И ничего больше. Просто усталость. Легкое головокружение от солнцепека. Сухость во рту от жажды.
«По всем раскладам я уже должен харкать кровью», — подумал Максимов.
Набрал вязкой, как патока, слюны, с трудом сплюнул. Леон подошел чуть ближе.
— Как ты? — спросил он.
— Живой.
Особой радости по этому поводу на лице Леона не отразилось.
Он присел на корточки напротив, как это умеют делать десантники и зеки, не касаясь задом камней. Протянул кружку, до краев наполненную водой.
Сначала Максимов прополоскал рот, сглотнув воду вместе со слизью, накопившейся под языком. Второй глоток сделал больше, промывая горло. Оставшуюся воду цедил медленно, смакуя каждую каплю.
— Правильно пьешь, — похвалил Леон. Максимов пропустил комплимент мимо ушей.
— Где твой кишлак?
Леон указал за спину.
— Перевалим через склон, увидишь. Максимов обвел взглядом складки местности.
— Что-то я ни разу не видел дороги или колеи от шин. Как туда машины проходят?
— А мы с другой стороны зашли. — Леон говорил, как и Максимов, с трудом ворочая языком. — Там же тупик. Дальше никто не ездит.
Максимов прикрыл глаза, вызвав из памяти карту.
— До Мертвого города сколько?
— Час-полтора на машине. — Леон пожал плечами. — Мы его не увидим, но почувствуем.
— Это как?
— Узнаешь.
Леон выпрямился. Помял натруженные плечи. Ему пришлось нести канистру с водой. От женщин толку было мало. Шли без нытья, и слава богу. Им на двоих достался полупустой рюкзак. Одежду разобрали, часть надев на себя, часть намотав на голову. Остались мужские походные мелочи и немного продуктов. Слишком мало, чтобы растянуть на путь до пещеры, в которой Леон оставил похищенное при налете. Поручив шести покойникам охранять клад.
— Леон, вы часом в кишлаке схрон не оборудовали? Пару автоматов, боеприпасы, провизию… Все как учили, а?
— А зачем я туда иду?