«Абсурд, – подумал он. – Почему Ирэна? Почему именно Ирэна?»
Она ничего о нем не знала. Для нее он родился в этом городе, в проектном бюро был получателем трех тысяч злотых ежемесячно, владельцем квартиры, обладателем приятной физиономии и стройной фигуры, холостяком и гулякой.
– Ну я пойду, – сказала Ирэна, вырывая его из хаоса противоречивых чувств.
– Может, останешься? – предложил он лицемерно.
– Нет. Зачем? Ты же не хочешь рассказать, что тебя угнетает. Из этого следует, что ты хочешь остаться один.
«Угнетает? Что это за слово? Ничто меня не угнетает. Наоборот, я почувствовал облегчение. Наконец, по прошествии стольких лет. Откуда она это взяла… откуда она знает о том, о чем мне абсолютно ничего не известно?»
– Все это чепуха! – сказал он грубо. – Останься. Зачем эта истерика?
– Никакой истерики, мой дорогой, – она сделала вид, что не заметила его злости. – Что ты вообще знаешь о моем состоянии?
Он рассмеялся. Это правда. Она никогда не устраивала ему никаких сцен, чтобы привязать к себе.
– Останься, – повторил он, смягчившись. Она отрицательно покачала головой.
– Ты какой-то не такой, – сказал она задумчиво. – Я не знаю, возьми неделю, десять дней отпуска. Это можно устроить. За свой счет тебе всегда дадут. Ты никогда не манкировал работой из-за пустяков.
Уравновешенная и спокойная, Ирэна начинала раздражать его. «Опять куда-то ехать, шляться неизвестно зачем, менять поезда на гостиницы, путешествовать уже без цели. Она с ума сошла! Зачем мне отпуск в ноябре? От какой усталости я должен бежать, что и где искать? И так у меня слишком много времени. Вчера ночью передо мной открылась потрясающая бездна свободного времени. Но она не может этого знать. Пробует найти лекарство от беспокойства. Я – причина его. Я должен ее успокоить».
Ирэна осталась. И это было совсем не нужно. Не всегда и не все можно уладить близостью в темноте.
Утром он встал первый и принялся готовить завтрак, чтобы обрадовать ее, когда она откроет глаза. Ему начинала нравиться мысль, которую Ирэна высказала в критическую для себя минуту. Он преследовал того человека много лет, и внезапно ему стало не хватать напряжения предшествующей жизни. Тотализатора судьбы, в который он играл более четверти века. Азарт вошел в его кровь. Он почти верил, что только в прошлом, там и тогда он был собой, а жизнь имела вкус правды, необходимой ему, чтобы не удавиться. Во всяком случае, так казалось теперь.
Местечко, название которого значилось на титульном листе «Терезы Геннерт», было еще меньше, чем капитан Корда представлял себе. Почти деревня с мощеной главной улицей, проходящей между двумя рядами каменных домов. За их тылами сразу же открывалось зеленое пространство, идущее вниз, к реке, с огородами, садами, наверно, очень красивыми во время цветения. От росы на пожелтевших еще высоких травах брюки сразу же стали до колен мокрыми, а на сапоги налипли огромные комья глины. Метрах в пятидесяти от того места, где улица расширялась, что можно было принять за рынок, начиналась старая, уже во многих местах разрушенная ограда бывшей резиденции какого-то аристократа. Стена была красивее, чем стоящий за нею особняк; полуразвалившийся, никогда не ремонтировавшийся, он тоже приближался к концу своего существования. В том крыле, где крыша не протекала, помещалась городская библиотека, а рядом с ней – читальня. От оранжереи остался только длинный прямой остов. Парадный вход был похож на декорации к фильму о духах и сверхъестественных силах или о самых обычных ворах, охотно поселяющихся в пустующих разрушенных усадьбах.