Бауэр на своем «БМВ» каждый день уезжал из города во Франкфурт, и Костенко не решался преследовать его до конечной точки назначения, в силу того что он слабо знал город и не имел опыта автомобильной слежки. Моя же пешеходная слежка дала результаты – я выяснил, что домработница-турчанка жила в пяти кварталах от дома Бауэра в переулке Фишер-гассе, в небольшом домишке. В основном переулок был населен именно турками-гастарбайтерами.
Через пять дней наблюдений я пришел к выводу, что пора действовать, о чем и сообщил Быстрякову. Тот сразу же приехал в Оффенбах, и первый вопрос, который он задал, звучал следующим образом:
– Вы уверены, что объект вашего поиска находится в этом доме?
Первым заговорил мой горячий напарник, нервная система которого за пять дней подверглась тяжелым испытаниям. Вердикт Костенко был однозначен: он заявил, что несколько раз видел в доме Бауэра мелькающие силуэты за занавеской, когда хозяин и домработница отсутствовали. Анатолий не мог утверждать, что это на самом деле Наталья, но шестое чувство подсказывало ему, что это его бывшая супруга. Решающий аргумент изложил я.
На шестой день слежки я проследовал за домработницей, которая в большом бауле относила в прачечную грязное белье. Я специально испачкал соусом от гамбургера свой летний пиджак и отправился следом за ней.
Я поспел в прачечную со своим пиджаком в тот момент, когда турчанка распаковывала свой баул. Я совершенно четко видел, что среди мужских вещей в бауле присутствовали женские. Изящное нижнее белье, короткий домашний халатик, который вряд ли бы стала носить домработница.
– Таким образом, – подвел итог беседы Быстряков, – вы считаете необходимым проникнуть в дом?
– Да.
– Но это противозаконно. Германская полиция очень строга по отношению к такого рода самодеятельности. Нужны железные доказательства, иначе может быть большой скандал.
– В таком случае у нас есть только один шанс, – сказал я.
– Какой?
– Раскрутить турчанку.
– Каким образом?
– Для этого, возможно, нам понадобитесь вы, – я пристально посмотрел на Быстрякова.
– Что я должен делать?
– Вы, представившись полицейским, показываете домработнице фотографию. Лучше вас этого никто не сделает, так как нужен человек, хорошо говорящий по-немецки.
– Это совершенно исключено, – отрезал Быстряков. – Если потом выяснится, что я нарушал закон, у меня будут неприятности и я вынужден буду покинуть Германию.
Быстряков встал из-за стола и нервно заходил по комнате.
– Есть еще более простой способ, – вступил в разговор Костенко. – Я заметил, что замок в двери электронный. Всовывается карточка, и дверь открывается. Мне кажется, я могу попробовать вскрыть его.