Мы выехали из отеля в семь утра и, остановившись недалеко от дома Бауэра, принялись ждать утреннего отъезда хозяина. Однако, как назло, в это утро Бауэр все не уезжал...
Вдруг меня осенило, и я спросил Анатолия:
– А какой сегодня день?
Костенко подумал и ответил:
– Суббота.
Мы оба поняли, что Бауэр сегодня наверняка останется дома. Тем не менее в атмосфере нервного напряжения мы продолжали сидеть и ждать. Около десяти утра мы заметили, что к дому Бауэра приближается турчанка-домработница. И ко мне внезапно пришло решение. Я толкнул Анатолия в плечо и быстро сказал:
– Давай рискнем. Мы из русской полиции. Объясни этой старухе как-нибудь, что эта девушка на фотографии разыскивается русской полицией и Интерполом.
Анатолий сразу же утвердительно кивнул, и мы, выйдя из машины, преградили путь турчанке. Она непонимающе уставилась на нас своими большими черными глазами.
Костенко старался как мог и в трех-четырех фразах по-немецки объяснил:
– Я из Интерпола. Этот господин, – он указал на меня, – из русской полиции.
Глаза турчанки сделались испуганными. Я вынул из бокового кармана пиджака фотографию Натальи и сунул ее в лицо домохозяйке. Та испуганно уставилась на нее.
– Вам знакома эта женщина? – спросил Костенко. – Она разыскивается Интерполом. Есть подозрение, что она нелегально живет в доме господина Бауэра. Если это так, то вы являетесь участницей преступления, и вас ждет тюрьма, – коряво, но категорично заявил Анатолий.
Турчанка стреляла глазами то на фотографию, то на пристально глядящего на нее Костенко, то на меня. Затем она испуганно скосила взгляд в сторону дома.
– Эта женщина живет в этом доме? Да или нет? – Интонации голоса Костенко становились все более жесткими.