Билл Нел молча сидел в углу спальни, это был его регулярный ежедневный визит. Он ухмыльнулся за спиной Мелиссы, словно говоря: «Ну-ка, расскажи детям о своем отношении к этому Нику, Мона, дорогая!»
– Я тоже был оскорблен. Как ты могла не звать меня? «Билл, дорогой… Билл, ты нужен мне!»
– Вы оба просто невозможны!
– Отвечай на вопрос. Кто такой Ник? – потребовала Мелисса.
Мона почувствовала возрождение прежнего боевого духа, еще один хороший знак.
– Мне, должно быть, снился тот обалденный сон о Мике Джаггере. «Мик… Ты нужен мне! Ми-и-ик!»
– О, ма…
– Потому что я не могу не получить…
– У-дов-лет-во-ре-ни-я! – Мелисса присоединилась к завыванию.
Для Билла Мона подделала произношение Маргарет Тэтчер:
– Я пыталась, я пыталась, и я, правда, действительно, на самом деле, пыталась… – она вызывающе завра-щала бедрами и растянула губы в преувеличенной самодовольной улыбке Мика Джаггера.
– Ма! Ты смущаешь Билла!
В этот момент младший сын ворвался в спальню, размахивая бейсбольной битой и дожевывая кусок пиццы.
– Хай, ма!
Мона предпочла подавить поднимающуюся материнскую ярость на десятилетнего сына, испачкавшего грязью стеганое атласное одеяло.
– Хай, парень. Веселишься в парке?
– Папа передает привет…
Папа? Брент задержал алименты больше, чем на шесть месяцев. Согласно Договору о разводе он имеет право видеть детей один вечер в неделю, один уик-энд в месяц и на Рождество или Пасху, это было дружески согласовано обоими родителями. В течение пяти лет после развода он женился во второй раз и переехал в Филадельфию. Его встречи с Мелиссой и Грегом были такими же нерегулярными, как и выплаты алиментов.
Адвокат настоятельно советовал ей отказаться от этих денег. Мона не желала, несмотря на собственные значительные доходы. Мелисса и Грег – его дети. Она настаивала, чтобы Брент разделял затраты на их жизнь, обучение в школе, отдых в летнем лагере, а также вкладывал средства в трастовый фонд для оплаты их высшего образования.
Но бывший муж Моны после развода стал неуловим. Гонорары ее адвоката, поддерживающего связь с Брентом, были почти равны бюджету страны третьего мира. Но Мона была уверена в двух вещах. Она не позволит Бренту увильнуть от этой обязанности и никогда не станет говорить о нем пренебрежительно в присутствии детей.
Развод сам по себе оказался ударом для малышей. Мона хотела, чтобы они получили настолько много отцовского внимания, насколько Брент мог дать, не отнимая их преданность матери.
– Ты рассказал ему о случившемся?
По профессиональным и личным мотивам Мона хотела, по возможности, сохранить в секрете пластическую операцию. Слухи распространяются, как пожар. Везде полным-полно претендентов на озвучивание, только и дожидающихся сплетни о том, что Мона Девидсон больна, потеряла голос, подавилась куриной косточкой, страдает раком горла, перерезала себе глотку! Бог знает, какие поползут истории. Правда, рекламные агентства любят ее. Они уверены, что могут рассчитывать на уникальное и запоминающееся качество ее работы, но должны защищать свои интересы. Они платят шести– и семизначные суммы гонораров, которые должны быть оправданы. Если просочатся слухи, агентства, возможно, не захотят рисковать такими деньгами, подписывая контракт с актрисой, которая не сможет рекламировать товар.