Мона знала, что мать опечалится, обнаружив дочь без бинтов и повязок, снятых без ее ведома. Для Моны это был вопрос, чьи чувства предпочесть. Если не рассказать матери, расстроится Рахиль. Если посвятить мать в это дело, расстроится она сама. Выбор очевиден.
Лимузин Билла Нела ждал, чтобы отвезти ее в Синайский госпиталь.
– О, Билл, это совсем не нужно. Мы могли бы доехать на такси.
– Глупости. Ты звезда. А звезды путешествуют стильно.
Доктор Минков был до ужаса флегматичен. Мона почти слышала барабанную дробь, рев труб и пиликанье скрипок, когда блестящий хирург снимал последние бинты. Музыка в ее сердце звучала все громче, пока она наблюдала за выражением его лица, предвестником хороших новостей, которое должно разбить тревогу ожидания.
– Вот.
В ее сознании мелькнул образ Джоан Крауфорд в фильме «Лицо женщины». Она видела эту картину на фестивале фильмов Крауфорд. Предполагалось, что Конрад Вейдт играет гада, а Мелвин Дуглас – отличного парня, но она сбежала бы с Конрадом Вейдтом. Доктор Минков – отличный парень. Он спас ее лицо, а возможно, и жизнь. Так почему же она думает о Нике Элбете и прикидывает, через сколько времени сможет вполне уверенно предстать перед ним.
– Хотите взглянуть в зеркало?
Разыгралось ли ее воображение, или она действительно засекла гаснущий отблеск улыбки на лице доктора?
Билл Нел улыбался широко и радостно. Она глубоко вздохнула и посмотрела в зеркало.
Это была Мона Девидсон в полном порядке.
– Можно потрогать?
– Давайте.
Она осторожно коснулась носа.
– Ощущение, будто он настоящий.
– Он и есть настоящий. Какое-то время нос может быть слишком чувствительным.
Облегчение тотчас сменилось критической оценкой. Ее нос выглядит, как блин. У него нет формы. Нет определенности. Структура кожи отличается от остальной кожи на лице. Он похож на ком сырой глины, которому нужно придать форму и высушить. Но она, конечно, не смогла произнести подобные вещи.
– Он будет… Сколько потребуется времени, пока это станет выглядеть, как нос?
– Мона, дорогая! Доктор Минков спас твою жизнь! – Билл Нел был смущен ее неблагодарностью.
– Я знаю. Извините. Я эгоистичная скотина. Простите меня. Но, пожалуйста, доктор Минков, скажите, я буду когда-нибудь фотогеничной?
– Ваш нос будет выглядеть лучше, чем сейчас. Возможно, это не нос кинозвезды. Но он человеческий, нормальный.
Вмешался Билл Нел.
– И помни, дорогая, твой голос божественен. Я мгновенно предоставлю тебе работу!
– Можно начать завтра утром, если она пожелает.
– Но не перед камерой, правильно? Я прошла через все это и, тем не менее, не в состоянии работать перед камерой, правильно?