– Ну, выздоровели?
– Вы знали, что я болел?
– Заходил пару раз к вам в гостиницу; мне сказали, что у вас «плохой» грипп. Собирался сегодня или завтра написать вам. Что нового?
Я ответил по привычке:
– Ничего.
Потом продолжил:
– В общем, я больше не увижу Сакселя и больше не пойду на площадь Республики.
– Понятно.
– Вы в курсе дела?
– Я подозревал, что все так случится. Саксель увидел вашу подпись и рассердился. Вы увидели свою подпись и рассердились.
– Именно.
– Обычный случай. Я сотни раз встречался с такими фокусами.
– Но вы, вы подписали эту бумагу?
– Так же, как и вы. Но подобные вещи случаются со мной в последний раз. Меня утомляют все эти истории, утомляют и вызывают отвращение.
– Вообще-то, я пришел не для того, чтобы выяснять все это, но чтобы попросить вас об одном одолжении: взять на себя очень нудную формальность.
– Какую же?
– Быть свидетелем на моей свадьбе.
– Формальность очень нудную или очень странную?
– Нет-нет, я не шучу: речь идет о чрезвычайно простом деле.
– Вы действительно женитесь?
– Вас это так удивляет?
– Откровенно говоря, да. В любом случае можете на меня рассчитывать.
– Спасибо. Я не слишком надоел вам с этой историей?
Я чуть было не раскрыл ему причину этого брака, который его так удивил, но отказался от этой мысли, не желая показать, что я вроде бы извиняюсь за такой странный поступок. Если не брать в расчет презрение, которое мы питали к буржуазным условностям и канцелярским формальностям капиталистического строя, какой же вид должен был я иметь, чтобы эта случайность показалась несовместимой со всей моей остальной жизнью в глазах человека, хоть немного знавшего меня? Я чувствовал, как маска, которой я прикрывал лицо, маскарадный костюм, который я надел, обращаются в прах, рассыпаются на куски, но все-таки из этих лохмотьев я создал образ, который считал подходящим для себя и который хотел сохранить на всю жизнь, – образ калеки, раздавленного несчастьем.
– Вы не слишком внимательно слушаете то, что я вам говорю, – заметил Венсан.
– О, простите.
Он посмотрел на меня тем снисходительным взглядом, который так бесил меня раньше: конечно, он считал меня влюбленным.
– Что вы сказали обо всех этих людях?
– Я сказал, что общий корень всех их заблуждений – чересчур грубая диалектика, отрицание, которое всегда направлено к низу и которое им никогда не удавалось преодолеть, и не без причины. Есть два способа не добиться какой-либо цели: потому что ты не можешь этого сделать и потому что ты не соизволил этого сделать – потому что ты выше или потому что ты ниже этого.