– Это, несомненно, описание манер нашего резидента, – сказал Ковачев.
– Но если бы вы знали чье! Словесный портрет нашего героя – всего лишь копия с оригинала. А оригинал жил больше четырехсот лет назад! Это небезызвестный Игнатий Лойола – основатель и первый генерал ордена иезуитов. Тринадцать заповедей Святого Игнатия обязательны для братьев иезуитов и доныне определяют их поведение.
Сообщение Консулова всех крайне удивило. Задуманный капитаном эффект, безусловно, удался. Первым нарушил молчание Петев.
– Что же, выходит… резидент наш еще и иезуит?
– Получается так. Если это не случайное совпадение между поведением его и тринадцатью правилами… Впрочем, я должен объяснить, как наткнулся на сию премудрость. С первого дня знакомства с этим субъектом что-то мне постоянно не давало покоя. Слишком уж особенным, слишком необыкновенным было его поведение – и вечное смирение, и постоянно потупленный взгляд, и размеренные, как бы сдерживаемые движения рук. Все свидетельствовало о том, что в человеке есть нечто чуждое нам – не болгарское, не социалистическое, если угодно. Он из другого теста. Но какого? И где оно замешено? Мейд ин Ю Эс Эй? Сделано в США? Или где-то еще? Тогда-то я и решил порыться в библиотеке. Сознаюсь, сначала пошел по ложному следу. Вы, верно, слышали такое выражение – протестантское лицемерие? Так вот, вбил я себе в голову, что он из породы протестантов, может быть, даже тайный пастор, работающий, допустим, не только на американскую церковь. Более того, как вы знаете, его благоверная, госпожа Евлампия, субботница, адвентистка, из клана фанатиков, чье главное в жизни занятие – ожидание Страшного суда. При такой подруге был резон предположить, что и он протестант. Но я ошибся, и ошибка эта стоила мне целого дня сидения в библиотеке. Однако тот день не прошел впустую. Не знаю, насколько вы знакомы с различными протестантскими течениями: лютеранством, кальвинизмом, цвинглианством и так далее. В одной только англиканской церкви несколько сект: баптисты, методисты, квакеры, пятидесятники, адвентисты вроде нашей Евлампии. Каково было разобраться всего лишь за два дня в этом религиозном хаосе, это знаю только я – хорошо бы за это получить надбавку за вредность. За вредность моральную… Залез я, значит, в протестантский лабиринт, долго плутал, но все же выбрался. Тогда-то меня и осенило божье провидение. Разве лицемер и иезуит – не синонимы? И пошло дело, пошло. Особенно помогло мне сочинение Алигьеро Тонди, бывшего иезуита, варившегося в котле святой конгрегации, вкусившего с лихвою иезуитской премудрости и сбежавшего от духовных своих собратьев, когда увидел всех изнутри. Кстати, труд его читается как увлекательный роман. В нем-то я и нашел тринадцать правил. Игнатий Лойола сочинил их еще в середине шестнадцатого века, а его последователи, божьи служители, вылепили нашего героя сообразно этим правилам. Для вящей славы господней, или, если перейдем на латынь: ад майорем деи глориам!