Но наконец повалили всей толпой в сторону трамвая. И надо же — не успела я по-английски отстать и свернуть за угол, как почти сразу услышала за спиной топот. Это была Метелкина в своем рогатом уборе!
Я охотно ускорила бы шаг, но силы покинули меня. (Вот он, нездоровый образ жизни! И вот оно, нерациональное питание!) И не осталось ничего другого, как только плестись к остановке, трястись в троллейбусе и обходить лужи по пути к дому, время от времени с безучастной покорностью кивая в сторону ее лупоглазого веснушчатого личика. Сама же моя спутница — и вот оно, преимущество молодости! — продолжала без устали молотить языком, производя, как мне казалось, совершенно бессмысленные словосочетания, неостановимо вылетавшие из крохотного розового ротика, вроде: «ребята — супер!», «обалденная поэма», «порезать вдоль на четыре части, а потом кубиками», «пространственно-временной хронотоп».
Этот самый хронотоп меня доконал. Да и стояли мы уже у самого подъезда.
— Ну ладно… счастливо! — Превозмогая звон в голове, я героически попыталась растянуть губы в улыбке.
— До завтра! До юбилея! — бодро откликнулась Антонина, но вместо того чтобы наконец освободить меня, деловито осведомилась: — А ты на каком этаже живешь?
— На четвертом… Только извини, я спешу. Масса дел. Родители через два дня приезжают из санатория, так что, сама понимаешь…
Она кивнула с некоторым удивлением. И, подождав еще чего-то, наконец прощально взмахнула своими кисточками.
Существует точка, равноудаленная от всех вершин треугольника. Это точка пересечения его медиан. (Или точка пересечения его биссектрис? Нет, все-таки скорее медиан. «Медиана» звучит гораздо гармоничнее.)
И в дружбе троих также существует точно такая же точка. Такое пространство, в котором царит абсолютная гармония, каждый доверяет другому — а точнее, двум другим! — и, как говорится, один за всех и все за одного.
Беда только, что в этом пространстве как-то тесновато. Все-таки точка — она и есть точка. Встретишься с ОДНИМ из ДВОИХ — и ни тебе посплетничать вволю, ни косточки перемыть. Ну, максимум честное товарищеское осуждение с последующим честным доведением до сведения.
Поэтому и не обходится без ссор. Просто душевные мышцы устают от постоянного нравственного напряжения: «хорошо — плохо», «можно — нельзя». Все-таки не детский сад, а как-никак взрослые люди!
А отсюда периодические легкие размолвки и объединения ДВОИХ. В сторонке от ОДНОГО. И уж тогда-то — откровенные беседы на пространстве куда более просторном. (Поскольку точек, равноудаленных от ДВУХ исходных точек, может быть, собственно говоря, бесчисленное множество — стоит только провести перпендикуляр через середину исходного отрезка!) И тогда-то является новая (камерная и почти таинственная) интонация, а также совершенно новый (почти что интимный) уровень общения. В то время как с другой стороны, то есть со стороны ТРЕТЬЕГО, — благородное страдание и не то чтобы очень уж горькое одиночество с гордым сознанием «Меня не понимают!» — одним словом, тоже какие-никакие свежие впечатления. К тому же сегодня А и В разошлись во мнениях с С, а завтра, глядишь, на пару дней объединились С и В.