– А ты куда-то торопишься?
Они заржали, и в ту же секунду, воспользовавшись их расслабленностью, Катя рванулась в сторону и ударила ближнего, стоящего к ней.
Это был не настоящий удар – куском обломившегося полоза она полоснула ему по лицу наискось, вцепившись в черный скользкий пластик изо всех сил, чтобы удержать его.
– А-а-а! – Парень с криком отшатнулся, зажимая рукой подбородок, из которого на снег закапали темные капли.
– Чуваки, у нее нож!
– Вот стерва!
Не теряя ни секунды, девушка бросилась бежать вверх по склону оврага. Пробежать ей удалось несколько метров, а затем она начала карабкаться, молясь о том, чтобы не скатиться обратно. Полоз в руке мешал, и она не задумываясь, сунула его в зубы.
– Стой, сучка!
Обернувшись, Катя увидела троих подростков, лезущих прямо за ней. Двое других остались стоять возле раненого. Остановившись на секунду, она подождала, пока один из преследователей приблизится, и лягнула его ногой по голове. Удар был слабый, но и его хватило, чтобы парень, потеряв равновесие, покатился вниз, увлекая за собой второго.
Не прислушиваясь к ругательствам и угрозам, доносившимся снизу, Катя лезла вверх – туда, где из-за снежного края вырастали стволы деревьев.
„Только бы не свалиться. Только б не свалиться“.
Бросив короткий взгляд через плечо, она увидела, что последний из ползущих за ней отстал. Неудивительно: Катя карабкалась как зверек – цепкий, проворный, быстрый. Страх по-прежнему оставался в ней, но больше не парализовал движения, не мешал думать и просчитывать действия на шаг вперед. Страх стал ее помощником. От него чутье обострилось, и она безошибочно понимала, куда можно ставить ногу, а какой участок пути нужно обогнуть, чтобы не съехать вместе с лавиной снега.
Когда она выбралась из оврага, то даже не обернулась, чтобы не тратить драгоценного времени. Она опередила их, и опередила изрядно, но у нее не было никаких сомнений в том, что на прямой они быстро наверстают упущенное.
Ей нужно укрытие. Оставаться в парке было равносильно смерти, и Катя, тяжело дыша, побежала обратно к домам, по фасадам которых были разбросаны редкие желтые квадратики освещенных окон.
Маша встала с постели, запнулась обо что-то мягкое и чуть не упала. Внизу визгливо заворчали, и она по голосу узнала Антуанетту.
– Цыц! – тихо, но сурово сказала Маша. – Радуйся, что тебя не раздавили.
Она присела, нащупала в темноте шелковистый загривок и провела по нему ладонью. Терьер быстро облизал кончики пальцев влажным языком.
– А где Бублик? Ты почему на полу спишь?