– Но как же… – тихо проговорила она. – Он мне ничего не говорил…
– Что лишний раз подтверждает мою правоту, – пожал плечами Боровицкий-младший. – Откровенно говоря, я был уверен, что отец покончит с собой, но так получилось, что Горгадзе убил его раньше.
– Что вы несете?! – опешила Даша. – Почему Горгадзе? С чего вы взяли?
– А вы и этого не знали? – Глеб с нескрываемой усмешкой смотрел на нее. – Может быть, вы думали, что отец приезжает в тот дурацкий пансионат, чтобы писать свою несуществующую книжку? Ну конечно, он ведь такие хорошие декорации придумал – и ноутбук, и отдельный кабинетик для творческой личности… Только приезжал он туда вовсе не работать. Горгадзе, уважаемая Дарья Андреевна, – вот объект отцовской ненависти с того времени, как умерла мама.
– Неправда, – попыталась защититься Даша, – он редактировал его рукописи!
– Какие рукописи? – рассмеялся Боровицкий. – Хотя да, правда, Горгадзе что-то там такое писал. Только дело вовсе не в его писанине, а в том, что он – сводный брат нашей мамы, жены Петра Васильевича. Родственник, можно сказать, хоть и не кровный. Отец всю свою жизнь его ненавидел и до последнего пытался ему отомстить. За что, для вас не так уж важно. Это старая семейная история. Даже в доме престарелых не мог оставить его в покое – травил, травил, травил… И дотравился. Люди – не марионетки все-таки, могут с ниточек и сорваться.
– Но если вы знаете, то почему не расскажете следователю? – воскликнула Даша.
– А я ему все рассказал, – пожал плечами Боровицкий. – Доказательства искать – его работа, не моя. Я, честно говоря, считаю, что отец доигрался со своими играми. Вот только вас жалко – вы продолжаете исполнять свою роль, хотя режиссер давно ушел. Поймите, Дарья Андреевна, вас тоже использовали. Я просто рассказал вам правду. Что делать вам дальше – решайте сами. Только помните, пожалуйста, что иногда от прихоти умершего зависят жизни живых.
Даша вошла в квартиру и старательно закрыла за собой замок на два оборота.
– Что, опасаешься воров в свете полученного наследства? – подал голос из зала Максим, пришедший сегодня неожиданно рано.
Даша не ответила. Она устало сняла туфли и опустилась на табуретку прямо в прихожей. Из зала вышел Проша и положил голову ей на колени.
– Хороший мой, хороший… – прошептала Даша, гладя его по голове. – Хорошая моя собака…
– Ужин разогреть на тебя? – хмуро спросил Максим, выходя из комнаты следом за Прошей.
Даша покачала головой. Максим явно не собирался мириться после вчерашнего, но сейчас это отступило на второй план после того, что она узнала от младшего Боровицкого.