– Зацепимся. Как на "пятачке", помните?
– Ну, брат, тут тебе не Донец! Похлеще, пожалуй, "пятачка" будет!..
– ...А я ведь, товарищи, и плавать-то не умею. Честное слово. В наших краях негде было поучиться плавать. Пустыня кругом. Буду пузыри пускать.
– Ничего. Прокофьев тебя на спине перевезет, коли тонуть соберешься. У Ваньки спина что палуба...
– А Днепр-то, хлопцы, того... широк!
– Гоголь вроде писал, что птица только до середины долетает...
– Ну, Гоголь тут немножко того...
– Чудачье! Это же он образно выразился!.. Романтик!
Заметив генерала и полковника, солдаты быстро вскочили на ноги и стали торопливо одергивать на себе гимнастерки, стряхивая с них песок. Генерал, улыбаясь, направился к ним.
– Значит, зацепимся, говорите, а? - спросил он, подойдя к бойцам.
Солдаты просияли.
– Зацепимся, товарищ генерал! - отметили хором.
– А ведь трудно, товарищи, будет.
– Понятно, что трудно.
– А если кому придется вплавь?
– И вплавь доберемся, товарищ генерал!
– Петренко добрэ казав: и вплавь одолеем. Тильки б скорийше приказ був.
– За Днепром, наверное, дом? - спросил украинца Демин.
– Ни. Я з Полтавщины.
– Был дома-то?
– Був. Все погорело як есть... - и застенчиво улыбнулся. Глядя на товарищей, торопливо закончил: - Поправится колысь. Построим заново...
– Конечно, построим, - подтвердил начальник политотдела и добавил:Гитлеровцев только надо поскорее гнать.
– Погоним, да еще как! - уверенно проговорил Петренко, прокашлявшись. - А скоро, товарищ генерал, прикажете плыть-то туда? - осмелев, спросил он.
На него зашикали.
– Не твое дело. Все бы он знал.
– Скоро. Очень скоро, - сказал генерал и пошел дальше.
Сейчас он был вновь серьезен и суров. За всех вот этих хороших людей, одетых в солдатскую форму, был он в ответе. От принятого им решения во многом зависела их судьба.
Сделай генерал опрометчивый шаг, и может не только сорваться операция, но и напрасно погибнут десятки и сотни безропотных, доверчивых и добрых людей, за которых он отвечал и перед страной, и перед командованием, и перед их семьями, и перед ними самими - этими великими жизнелюбцами! И как же нужно было все взвесить, все учесть и спланировать, чтобы успешно выполнить боевую задачу и побольше спасти драгоценнейших жизней!
Прибрежный реденький лесок был полон возни. Тут устраивались артиллерийские батареи, на вершинах старых дубов сидели артиллерийские разведчики-наблюдатели, записывали что-то в свои журналы, придерживая их на согнутых коленях; связисты, как пауки, тянули в разных направлениях тонкие нитки кабеля, опутывая ими деревья. Зарывались в желтый, шафранного цвета, песок тяжелые танки, которым сейчас делать было нечего. "Катюши", притихшие, как всегда овеянные таинственностью, стояли за лесом в колхозном саду.