Оставалась всего неделя до пункта назначения. Это будет конец их странного эротического путешествия. Он не хотел думать об этом.
Он скоро выполнит свою миссию, доставит ее к отцу. А дальше что? Ничего. Конец предопределен.
Им останется всего два-три дня пути до Лондона и не больше часа до Элинга. И тогда он передаст ее с рук на руки отцу, у которого не возникло никаких угрызений совести, никаких сожалений о брошенном им ребенке, брошенном на милость жителей Вэлли.
Что он за человек? Наверняка святоша и ханжа, состоящий из уксуса и незыблемых принципов.
Он дал свободу своей жене и забыл о дочери. А она была совсем маленькой. И вот результат: дитя Вэлли, искушенное в сексе, столь же порочное, как сам грех, и невинное, как младенец, торгующее своим телом в обмен на возможность бежать из Вэлли.
Сколько всего ей пришлось пережить? Она преодолела тысячи миль с мужчиной, которого вызволила из плена, отдавая ему свое тело в благодарность за то, что он согласился отвезти ее в Англию. И он не представлял себе, что с ней будет в доме отца, если даже он примет ее.
Чарлзу предстояло еще о многом подумать, в первую очередь об одежде. Нет. Он не станет ее одевать до последней минуты. Будет держать в этом крошечном мирке, пока это возможно. А потом наденет на ее роскошное тело корсет и все остальное.
И как она, не привыкшая к условностям, отнесется к этому? Но быть может, она уже поняла, что без ограничений нельзя?
Нельзя?
А он тоже это понял?
Чарлз попытался прогнать эту мысль.
Он ведь тоже не без греха. Но свой грех мужчина может искупить в женской постели, да еще получить за это вознаграждение, если даже его туда привела только похоть. Оставалась еще неделя, чтобы об этом подумать. Он знал, что конец будет мгновенным и безжалостным, как удар ножа. Отсечь ее от себя и передать в руки папаши, не желавшего ее знать. Заставить его взять на себя ответственность за ее судьбу и воспитывать должным образом, привить ей манеры, вкусы и мораль цивилизованных женщин и впустить в свою жизнь.
А пока что она была необходима ему самому. Она снова беспокойно зашевелилась рядом, обнаженная, нежная и жаркая. И тотчас же тело его рванулось к ней, и он напрочь забыл о том, что случится через неделю, пока она, еще сонная, прижималась к его бедру. Это, казалось бы, безобидное движение и едва различимый чувственный вздох вызвали в нем всплеск желания. Но для нее это, вероятно, ничего не значило. Для нее это было всего лишь одной из составляющих театра секса, частью сцены, которую она обычно разыгрывала с мужчиной.