Так чего же я боялся все эти три года? Был вторник, и мы собирались вместе поужинать. Ирэн сама предложила это. Как же с ней все было просто.
– Где ты хочешь поужинать?
– У Мартина, на улице Мюэтт.
Ирэн всегда знала, чего хочет. Она пошла прямо к выбранному ею ресторану. Направилась к понравившемуся ей столику. Остановившись, сделала знак, чтобы стол отодвинули. Села, взяла меню. Прочла его всего один раз, от начала до конца. Затем сделала заказ приглушенным голосом, но так, что любая ошибка казалась невозможной.
Мы сидели напротив друг друга. Я охотно расположился бы рядом с ней на диване, но тогда мне бы захотелось дотронуться до ее руки или плеча. На людях это было недопустимо.
– Помнишь, как мимоходом ты зашла ко мне в вечернем платье всего на четверть часа?
Она усмехнулась и спросила, почему я задал этот вопрос.
– Ты настолько сдержанна, что мне всегда кажется, будто ты ханжа. И тогда, чтобы восстановить истину, я припоминаю случаи, когда ты не слишком дорожила своим целомудрием.
Она и глазом не моргнула. Она улыбалась. Она прекрасно знала, что, подчеркивая таким образом особенно острые моменты в наших отношениях, я пытался утвердиться в обладании, которое время постоянно ставило под сомнение. И даже если бы я сжал протянутую ею руку, то имело ли бы это для нее хоть какое-нибудь значение? Я бы сжал горсть песка. Коли меня это забавляло, я мог сколько угодно развертывать перед ее взором картины наших ласк, подобно тому как раскладывают серию порнографических открыток. С невозмутимым видом она продолжала улыбаться. И все же разные оттенки ее реакции ограничивали мое красноречие. Существовали темы, которые я не мог затрагивать. Так, мне было запрещено говорить о своей готовности все бросить и уехать с ней в какую-нибудь далекую страну. Я мог мечтать только о дозволенном, о том, что основано на реальных возможностях, и лишь в тех рамках, какие отводила нам жизнь.
Она заговорила о предстоящем отдыхе.
– Жак хочет, чтобы мы поехали в Канны в августе. Если бы вы проводили свой отпуск вблизи от нас, иногда я могла бы присоединяться к вам на пляже.
– Ты бы приходила каждый день?
– Нет, не каждый. Это означало бы приобретать дурные привычки.
– Дурные для кого?
– Для меня. Вы, вы же мужчина. Ну представьте себе, что я вдруг оказалась бы не в состоянии обходиться без вас.
– Подумаешь! Со мной ты ничем не рискуешь.
– Возможно. Но один раз в своей жизни я уже была неосторожна, больше со мной этого не произойдет.
Не в первый раз Ирэн намекала на разочарование, причинившее ей страдание. Я расспрашивал ее об этом, но не смог добиться ничего конкретного. На пути, по которому она следовала, висела табличка «Внимание, несчастная любовь», и она громко читала ее, предупреждая своего пассажира о необходимости нажать на тормоза. Из этого я давно сделал вывод, что у меня не было никаких шансов приручить мою подругу до такой степени, чтобы она отбросила в сторону свою сдержанность. Некоторое время я еще думал, что она оставит мужа и будет жить со мной. Теперь я на это не рассчитывал.