У дверей отеля я вынул из бардачка машины пластмассовую коробочку с мылом. Помахал ею перед Ирэн. Она улыбнулась. В отель мы по крайней мере знали, зачем пришли. Эта приятная уверенность подтолкнула меня взять в лифте мою спутницу за руку. Она улыбалась спокойно, столь же непринужденно, как и в лифтах больших магазинов: «3-й этаж. Мебель, шторы, обои». Она вошла в спальню. Мимоходом нажала кулаком на кровать, чтобы проверить ее мягкость. Пошла в ванную и сунула палец под кран с горячей водой. После этого вновь надела перчатки, чтобы приступить к раздеванию в нужном порядке: шляпа, затем – костюм, потом – панталоны, чулки, и в самом конце – перчатки, так как чулки были очень тонкими и снять их можно было только облаченными в замшу пальцами.
Я уже давно был в постели. Она присоединилась ко мне. Откинула простыни, подоткнула себе под голову подушку.
– Ради Бога, не помните мне прическу.
– А губную помаду ты не сотрешь?
– Зачем? Разве у нас нет дел поважнее, кроме как целоваться?
Она лежала на кровати, словно большая уютная подушка. Она была составной частью кровати, своей пассивной волей стремясь стать подушкой, валиком.
Конечно же она не была безразлична к удовольствию. Но даже ее интерес, казалось, превращался только в способ мне понравиться. Скорее всего, она просто хотела выглядеть услужливой. Ее спокойное бесстыдство, слегка надменное и великодушное, было вне досягаемости. Ее великодушие, в чем-то трогательное, – и я утешал себя этим – сводило любые наши разногласия к минимуму. Мне бы хотелось, чтобы она была более непосредственной. Но Ирэн не поддавалась тонкостям любовных игр. В конечном счете, когда мы вновь оказались лицом к лицу, ничто в нас не изменилось. Лишь ее глаза стали чуть светлее. Я, несмотря ни на что, был в прекрасном настроении. Мне хотелось смеяться. Переправа на борт Ирэн, трансатлантический лайнер в буржуазном круизе, прошла без непредвиденных осложнений.
Она улизнула. На цыпочках прошла в ванную. Крикнула: «Хотите, я приготовлю для вас ванну?» Вернулась. Одним полотенцем она обмотала бедра. Другое стянуло ей грудь.
– Все готово. Хотите, чтобы я потерла вам спину? Сквозь дрему в теплой воде я смотрел на белые успокаивавшие меня ступни Ирэн. Ее благородство сказывалось в тонких лодыжках, в легком движении мышц под кожей. Она терла меня с чрезмерным усердием. Я почувствовал: она что-то живо обдумывает и сейчас заговорит – и опасался неприятного известия.
– Какой сегодня день?
– Вторник.
– Может быть, мы могли бы поужинать вместе? Я забыла, что муж поехал к матери.