— Он узнал меня! — оправдывался человек, устроивший стрельбу. — Ты слышал — он назвал меня Абдул Касимом! Должно быть, видел меня в Катаре… нельзя было допустить, чтобы по Лондону пошли слухи… Принц ничего не узнает, никто ничего не узнает, главное, чтобы не было утечки…
— Где же тот человек, которого мы ищем? — озабоченно проговорил первый. — Выходит, они успели его утопить?
— Если они сбросили его в воду — он наверняка умер от холода, — отозвался второй.
Однако он включил фонарик и принялся внимательно вглядываться в поверхность реки. Павел прижался к осклизлой, покрытой тиной деревянной опоре и замер.
Холод охватил все его тело, пробрался в каждую клетку, в каждый нерв. У этого был один несомненный плюс — от холода перестали болеть бесчисленные ушибы, как будто Павлу сделали местную анестезию. Однако он понимал: еще немного — и сердце откажется гнать кровь по окоченевшему телу…
— Утонул, — произнес хриплый голос, и фонарик погас. — Нужно уходить отсюда, кто-то мог слышать выстрелы и позвонить в полицию.
— Может, этих сбросить в воду? — предложил кто-то из троих.
— Пожалуй, только побыстрее, у нас мало времени, — согласился главный, — все равно их прибьет к берегу, но дальше по течению…
Едва дождавшись, пока звук автомобильного мотора стихнет вдалеке, Павел вцепился в край мостков и невероятным напряжением сил выбрался на деревянный настил. В другое время это не представляло бы для него никакого труда, но сейчас он был измучен, избит, а самое главное — буквально умирал от холода.
Павел распластался на мостках, как выброшенная на берег рыба, и прикрыл глаза, чтобы хоть немного отдохнуть…
Перед ним тотчас же замелькали все те же ступени… дверь… он толкнул ее и увидел следы крови на полу, на стенах… кровавый след, ведущий в ванную…
Он застонал и заставил себя проснуться. Если он сейчас потеряет сознание — все кончено: через час, самое большее через два часа он умрет от переохлаждения… он умрет, и уже никто никогда не узнает правды о том, что случилось восемь лет назад.
Павел оперся руками о деревянный настил, с трудом поднялся на колени. Перевел дыхание, снова собрал все силы и наконец смог встать на ноги. Покачиваясь на ватных подгибающихся ногах, он дошел до берега. Только не споткнуться… только не упасть… подняться второй раз он уже не сможет, а если упадет в воду — смерть наступит в ту же секунду.
До берега было, наверное, не больше двадцати метров, но Павлу эти двадцать метров показались марафонской дистанцией.
Выбравшись на берег, он побрел туда, куда вел его безошибочный инстинкт, и через несколько бесконечно долгих минут оказался перед дверью того низкого одноэтажного строения, которое заметил еще тогда, когда трое арабов приволокли его к причалу.