– О моих новых рубашках, – ответил из-за двери Марк.
– Я положила их в твой шкаф. Подожди минутку.
Я вошла в его комнату. Марк стоял перед зеркалом с носовым платком в руке. На нем были старые фланелевые брюки.
– Прости, я думал, ты ушла.
– Ушла, но вернулась. – Я достала рубашки из коробки и положила вместе с остальными. – Вот они.
– Спасибо. Я просто хотел примерить.
Я взяла верхнюю и вытащила из неё всякие картонки и булавки. На столе лежали ключи Марка, записная книжка и немного мелочи. Он всегда выкладывал все это на стол, когда раздевался на ночь.
– Никогда не знала, что люди покупают по шесть рубашек сразу.
Марк рассмеялся.
– Так они дольше носятся.
Только увидев его раздетым, понимаешь, что он не хрупкий и даже не худой. Кожа у него светлая и гладкая, но под ней рельефно проступают мускулы.
– Фьюри заскучал, я пришла взять ему что-нибудь вкусное.
Марк отнял платок от лица.
– Раз ты здесь, может быть, попробуешь достать ресницу? Думаю, она попала в глаз, когда я вытирался полотенцем.
Я подошла к нему, он наклонил голову. Честно могу сказать, ближе мы друг к другу не подходили с тех пор, как вернулись домой. А доставать ресницу – это что смотреть кадры, снятые крупным планом. Твои глаза смотрят в глаза другого ближе, чем при объятиях. Для меня это оказалось ещё труднее потому, что незанятую руку деть было некуда, и пришлось положить её на теплое плечо Марка, и к тому же тело мое касалось его.
Стоя рядом с Марком, я чувствовала себя так, словно тоже не одета. У меня возникло ощущение, что так оно и есть.
Выловив ресницу, я поспешно отошла; голова кружилась, дыхания не хватало.
– Вот и все. Пара пустяков.
Он взял у меня платок. Я пошла к двери.
– Марни.
– Да?
Он улыбнулся мне.
– Спасибо.
Я скатилась по лестнице, спряталась в кухне и несколько минут пыталась справиться со своими чувствами, выбросить их из себя. Потом направилась к Фьюри, и тут поняла, что иду без яблока. Но это уже не имело значения, на этот раз он подошел ко мне, словно ягненок.
Я носилась верхом до вечера и опоздала на ужин. Весь день я чего-то боялась. Накатила такая тоска, хоть волком вой. Вот и нечто новенькое для Роумэна, пусть разгадывает.
Тоска не проходила всю неделю, снились такие сны, что всем психиатрам Лондона работы бы хватило.
В среду я поехала повидать маму. Оказалось, я успеваю обернуться за один день, а оправдание придумала, что нужно кое-что решить на ферме с Гарротом.
Мама выглядела гораздо лучше. Соседи приличные, – сказала она, и дом вполне устраивает. Я вдруг почувствовала раздражение, наверное от непрошедшей тоски. Хорошо ей тут жить на мои денежки и даже не задумываться, откуда они берутся. Потом вспомнила, каково ей было четыре года назад, и как деньги все переменили.