Она надулась, когда я не осталась даже на ночь, только спросила о мистере Пембертоне и едва расслышала мой ответ, что все как обычно. Сразу после чая, пока Люси мыла посуду, я спросила:
– Мама, а когда папа умер?
– В пятьдесят шестом году. А что?
– Да просто интересно. Я тут подумала, что совершенно этого не помню. Не помню, кто сказал об этом, и вообще как это было.
– Но как ты можешь помнить? Тебе тогда было всего шесть лет. Почему ты должна что-то помнить?
– Но многое другое я помню. Помню, как приезжал дядя Стивен, когда мне было пять, и привез пару отделанных варежек на меху. Помню девочку соседку…
– Человек одно помнит, другое забывает, обычное дело. Но если хочешь правду, я несколько месяцев ничего тебе не говорила, – боялась расстроить. Думала, Марни не нужно знать. А потом это уже не произвело на тебя никакого впечатления.
Я заерзала на стуле.
– А когда в пятьдесят шестом это произошло? Мы уже жили в Сангерфорде? Мне кажется, я помню, как на Рождество он подарил мне коробку шоколадных конфет. И ещё миндаль в сахаре.
– Подожди, – мама поднялась, опираясь на палку, заковыляла к комоду за своей старой черной сумкой и стала перебирать какие-то древние бумаги.
– Я уже много лет не видела его фото, – сказана я. – В Плимуте у нас все время стояла на камине, помнишь?
– Здесь есть одна такая же, только без рамки.
Я смотрела на лицо, но оно оставалось чужим, потому что я знала только фотографию. Он нисколько не был похож на того, о котором я рассказывала Роумэну. Светлые, жидкие, коротко стриженные волосы, круглое лицо, светлые маленькие и, как мне показалось, насмешливые глаза. И он был молод. Мама постарела, а он остался молодым.
– Сколько ему здесь?
– Около тридцати.
– Можно мне взять или она у тебя единственная?
– Возьми, если не потеряешь.
Тут вошла Люси с какими-то тарелками, и я поспешно сунула фото в сумку. Но потом, когда Люси опять вышла, спросила:
– Мама, а как звали врача? Помнишь, который не помог тебе с ребенком?
– Зачем тебе? – удивилась она. – Что все это значит? Гленмор его звали, прости его Господи.
– А со мной все было в порядке? – поинтересовалась я. – Я родилась без осложнений?
– Конечно, ты вообще не доставляла мне никаких хлопот. Пока тебе не исполнилось десять. Вот тогда началось. Тебе пришлось водиться с такой компанией… Что с тобой сегодня, Марни? Что за вопросы?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что я немного странная.
– Странная? Благодари Бога, что ты не такая, как другие девушки. Вешаются на мужчин, охотятся за ними, красятся без меры. Да ты трех таких стоишь, Марни, и никогда не думай иначе. Ты такая умная… и такая добрая.