Звучавшая в голосе Терри злоба меня поразила.
– Но я думала, именно вы первые заставили Малькольма Лестера заинтересоваться этим делом?
– Так оно и было. Мы знали, что Ньютон-Смиты не продадут свою долю нам, но предполагали, что они могут продать акции кому-то постороннему. «Гластбери-Траст», имея свою долю, мог бы стать для нас хорошим партнером. Вместе с их кандидатом в правлении мы могли бы несколько поубавить влияние Ротлэнда и перераспределить контрольный функции.
Учитывая события последней недели и то, чем я занималась вчера и сегодня, меня не касались эти заботы. Они были так далеко от меня, словно происходили в жизни какой-нибудь Молли Джеффри. Мысленно я давно уже сбежала отсюда.
– А чем плохо, что Марк продает свои акции? Хотя я все же не могу поверить, что он их продает.
– Он собирается это сделать. И «Гластбери Траст» вместо того, чтобы быть одним из держателей небольшого пакета акций, становится фактическим владельцем фирмы, а мы с отцом можем убираться к черту.
– Но разве не то же самое вы хотели сделать с Марком?
Терри поправил галстук.
– Значит, ты на его стороне, милая. Это я и хотел выяснить.
– Я ни на чьей стороне. Меня это просто не касается. Деньги принадлежат Марку. Пусть делает с ними, что хочет. И вообще, зачем ты мне все это рассказываешь?
– Какое влияние ты на него имеешь?
– В этом деле? Никакого.
– Не уверен. Видишь ли, «Гластбери Траст» предложил выкупить все наши акции по семьдесят два шиллинга. Марк сообщил нам об этом сегодня утром. Уже печатается проспект, который будет разослан нашим акционерам, в котором дается рекомендация принять эти условия. Он будет готов в понедельник. Еще есть время пойти на попятный.
Все это, в сущности, меня совсем не интересовало. О ком он говорит?
– Ты думаешь, я могу его остановить? Ты просто сумасшедший. Зачем мне это нужно?
Терри откинулся назад и проводил взглядом выходившую из кафе девушку. Глаза его остановились на её ногах, потом постепенно поднялись выше.
– Почему ты вышла замуж за Марка?
Я пожала плечами.
– Ты совсем не такая, как он. Я тебе уже говорил. Скорее ты похожа на меня. С этим трудно спорить. Знаешь, как меня звали в школе? Индюк. Потому что у меня красная шея. Трудно начинать жизнь с таким прозвищем, правда?
– Наверно.
– Но и ты не слишком хорошо начинала. И это наложило отпечаток на твое отношение к жизни. Ты тоже о ней невысокого мнения. И так же не уверена в себе. Я никогда не бываю в себе уверен, даже если действую правильно. Знаешь, когда я в первый раз был с девушкой, мне все время казалось, что ей скучно и противно. Это здорово мешает… Все равно что идти не в ногу.