Акценты Толхаев расставил в тот же день. Отдохнул часок в подсобке после ночного дежурства, чтобы набраться сил, пришел в модуль и, завалившись на койку, принялся успешно изображать глубокий сон. А спустя минут пятнадцать кто-то начал булькать под ухом водой, переливая из бутылки в стакан и обратно и препротивно хихикая при этом. Сожители баловали новичка приятным разнообразием: до этого щекотали ноздри соломинкой, сыпали в постель хлебный мякиш, разок даже клали на грудь ботинок, филигранно обвязав веревку вокруг детородного органа испытуемого и прикрепив ее к шнурку (человек просыпается, видит на груди ботинок, хватает его, сердито отшвыривает прочь… и тотчас же с диким криком прыгает вслед за обувкой. Занятное зрелище…). А теперь вот, судя по всему, возжелали вдруг, чтобы молодой врач еще и уписался, аки энурезный солдат-дистрофик.
Резко сев на кровати, Толхаев открыл глаза и дружески улыбнулся, увидев перед собой жирную морду начпрода полка, несолидно застывшую с разинутым от неожиданности ртом. Остальные офицеры, присутствовавшие в модуле, лежали на своих кроватях и лениво наблюдали за представлением.
— Побаловались — и будя, — все так же улыбаясь, заявил Гриша и, ловко вырвав бутылку из руки издевателя, с размаху разбил ее об его голову. Нормально получилось, как в кино: звон осколков, дружный вздох удивления…
— Ал… Ал… — широко разевая рот, сказал жирный старлей, по щекам которого стекали струйки воды и крови. — Ты… ты…
— Я, ребята, устал сильно и хочу отдохнуть. Пока вы тут ночью водку жрали и в секу резались, я пятерых хлопцев с того света вытащил, — сообщил Толхаев, демонстративно зевая, чтобы заглушить бившую его нервную дрожь. И, укладываясь поудобнее, буднично добавил:
— Еще кто так вот пошутит — башку прострелю…
…В этот раз Григорию Васильевичу показалось, что какой-то недобитый вражина опять гнусно шутит с ним, воспользовавшись беспомощным состоянием спящего. Кто-то щекотал ноздри соломкой и при этом надсадно сопел и чмокал от предвкушаемого удовольствия. Данный факт бывшего хирурга страшно удивил даже во сне: это что еще за ретро?! Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой!..
Когда щекотание в ноздрях достигло критической точки, Толхаев яростно чихнул, проснулся и с ходу принялся шарить вокруг рукой, намереваясь схватить супостата за патлы и с размаху треснуть передней частью черепа обо что-нибудь твердое.
Супостат, однако, отсутствовал. Григорий Васильевич с удивлением осмотрелся, пытаясь вспомнить, где он находится. Оказывается, все это время он спал, сидя за большим деревянным столом из необструганных досок. Стол стоял посреди просторной комнаты с бревенчатыми прокопченными стенами. Из предметов интерьера, помимо стола, присутствовали три табурета, два топчана, на которых в настоящий момент кто-то спал — из-под курток вытарчивали ноги в ботинках, — и какая-то бутылка в углу на штативе, совсем не вписывающаяся в окружающий ландшафт.