Осенью 1912 года Маяковский приезжает сюда со своими друзьями — Львом и Верой Шехтелями, Василием Чекрыгиным. Лев Федорович Жегин-Шехтель вспоминал, как Маяковский сравнивал эти места с Кавказом: «Вот гор нет, а дышится, как в горах — легко, радостно».
Весной 1913 года Маяковский вместе с поэтом Алексеем Крученых снимал на мансарде микроскопическую комнатенку с балконом. Чтобы как-то уместиться, друзья производят раздел: Крученых устраивается в комнате, а Маяковский выбирает балкон, где ему, по его словам, было удобнее принимать гостей. Выбор квартиры оказался на редкость удачным. Напротив жили летчик Г. Кузьмин и композитор С. Долинский. Они заинтересовались своими необычными соседями, сдружились с ними и ссудили деньгами на издание сборника футуристов «Пощечина общественному вкусу».
Очень важен вопрос о первом документальном упоминании Семчина. Пустошь в XVI веке, Семчино в действительности вошло в историю, как о том свидетельствует анализ духовных грамот великих и удельных князей, двумя столетиями раньше как село Семцинское, которое завещал около 1358 года великий князь Иван Иванович «княгине своей Александре». Само понятие «село» говорит о существовании здесь церкви, а передача во владение вдове великого князя — о ценности поселения.
Его так и прозвали Иваном Кротким, этого сына Ивана Калиты, которому московский стол достался после старшего брата, Семена Ивановича Гордого. По словам летописи, «кроткий, тихий, милостивый», получил он в Орде ярлык на великое княжение безо всяких со своей стороны уловок и хитростей: хан сделал выбор между ним и его противником, суздальским князем Константином. Впрочем, удельные князья целый год не признавали его власти, «творили свою волю», в обострившихся междоусобицах к великокняжескому голосу не прислушивались. Слово Москвы заметно слабело, почему и прошла незамеченной смерть тридцатитрехлетнего князя, простоявшего у власти всего шесть лет и заботливо постаравшегося перед кончиной обеспечить «свою княгиню», остававшуюся с двумя малолетними сыновьями на руках — будущим Дмитрием Донским и младшим Иваном.
Дмитрий наследовал отцовский стол, Ивану отходили, по воле отца, «Звенигород со всеми волостми и с мытом (пошлинами. — Н. М.), и с селы, и з бортью (пасеками. — Н. М.), и с оброчники, и с пошлинами», не считая еще двадцати с лишним сел и селений. Иван Звенигородский не дожил и до четырнадцати лет, но успел принять участие в походе старшего брата против Дмитрия Суздальского. Со смертью Ивана Ивановича все владения снова сосредоточились в руках великого князя.