– Да… если только я захочу подтвердить, – медленно сказала она.
– Ты захочешь. Ты же, конечно, хочешь спасти его!
– Почему это?
– Потому, что Ивор невиновен. Потому, что он твой друг.
– Мужчина не может быть другом женщины, если влюблен в другую.
– О, Лиза, разве можно заниматься софистикой в подобных случаях? И думать о чем-либо, кроме его спасения?
– Я не считаю, – сказала она раздраженно, – что Ивор Дандес поступил очень хорошо по отношению к… нашей семье. И хочу, чтобы ты поняла это, Ди. Но избавить его от опасности, – а опасность, без сомнения, вполне реальна, – могу только я одна. Я, а не ты. Он должен будет благодарить только меня. И я могу сделать для него еще кое-что, – я и только я!
– Что именно?
Лиза немного поколебалась, но все же ответила: – У него была украдена одна очень дорогая вещь, которую он хотел получить обратно любой ценой… даже путем обыскивания мертвеца… Так вот, я знаю, что это за вещь, потому что… потому что она у меня.
– Что ты хочешь сказать? – спросила я, озадаченная ее словами и тоном, каким они были сказаны.
– Я не собираюсь объяснять тебе, что хочу сказать. Но уверена, – что эта вещь страшно дорогая, из-за нее можно пойти на убийство. Я выяснила это – знаешь, когда? – когда ты и твоя очаровательная тетушка обсуждали у модистки фасоны модных шляпок…
На мгновение я была сбита с толку, но тут же догадалась:
– Сумочка из парчи, которую ты подобрала ночью на углу улицы Рю д'Олянд, – ты ее имеешь в виду?
Я только сейчас вспомнила об этой находке, – множество всяких других, более важных дел занимало мои мысли.
Лиза выглядела раздосадованной. Кажется, она рассчитывала, что я уже забыла о найденной сумочке и не увижу связи этой вещицы с ее намеками; скорей всего, она хотела и дальше дразнить меня, разжигая мое любопытство.
– Это мое дело, что я имею в виду, – откликнулась она сердито: сумочку или что другое. А впрочем, еще неизвестно, кем она была потеряна – Ивором или кем-то еще. Может быть, ее обронил сам убийца?.. Однако запомни: если я и надумаю рассказать все, что мне известно, то выложу это не тебе… и не сегодня.
Боюсь, я почти ненавидела ее в тот момент; она выглядела такой бессердечной, расчетливой и жестокой. Мне тяжело было сознавать, что это моя сводная сестра, но я благодарила Бога, что, по крайней мере, в наших жилах нет ни одной капли родственной крови.
– Если ты предпочитаешь молчать по какой-то причине – это твое дело! – взорвалась я. – Но ты не сможешь помешать мне рассказать следователю обо всем, что произошло ночью: как мы с тобой поехали на Рю д'Олянд, ну и прочее.