– Я думал, что этого объяснения достаточно, – сказал я беспомощно.
– Да, его достаточно… т. е. было бы достаточно, если б не затрагивалось то, о чем мы договорились вчера вечером, – Париж. Когда я услышала, что вы собираетесь ехать в Париж, я не поверила этому… не поверила после нашего вчерашнего разговора. Сюда на вокзал я пришла не затем, чтобы застать вас здесь, а наоборот – доказать Лизе, что вас здесь нет. Была уверена, что не встречу вас… и, однако, вы здесь!
– И хотя я здесь, вы будете мне верить по-прежнему? – спросил я, насколько мог твердо.
– Конечно. Я буду верить вам, если… – она замялась.
– Если что?
– Если вы скажете мне только одну совсем маленькую, крошечную вещь: что вы едете в Париж не для того, чтобы увидеться с Максиной де Рензи.
– Я могу увидеться с ней, – осторожно допустил я.
– Но… но, по крайней мере, у вас нет именно этой цели?
Это загнало меня в угол. Я не мог солгать, отрицая свое намерение увидеться с Максиной, и не мог нарушить слово, данное министру иностранных дел. И в то же время – под какие подозрения подведу я себя, признав, что еду специально к ней, после того, как поклялся любимой девушке, что не желаю и не стану больше встречаться с Максиной!
– Вы сказали, что будете верить мне, Ди, – напомнил я ей. – Во имя Неба, не нарушайте этого обещания!
– Но… если окажется, что вы нарушили свое обещание?
– Обещание?
– Нет, хуже. Потому что я не просила вас обещать; для этого я была слишком уверена в вас. Я сразу поверила, когда вы сказали, что не думаете ни о ком, кроме… меня. Я рассказала Лизе все, и мы можем говорить об этом при ней. Я просила вас обождать некоторое время с моим согласием, пока я окончательно не уверюсь, что вы больше не думаете о мисс де Рензи, как… как воображают некоторые люди. И сказала, что если вам захочется увидеться с ней – поезжайте!… Но вы только рассмеялись на мои слова. И, однако, уже на следующее утро вы уезжаете первым же поездом!
– Только потому, что я обязан сделать это, – сказал я вопреки предостережениям министра. Но я был тут же наказан за это, так как мои слова не улучшили, а только ухудшили мое положение.
– Обязан! – откликнулась она. – Значит, вы должны о чем-то договориться с ней, чтобы быть свободным!
Проводники уже стали запирать двери вагонов. Еще минута – и я мог упустить поезд, а я должен был попасть на него во что бы то ни стало. Ради ее будущего, а также ради моего и Максины я должен был сделать это.
– Дорогая! – сказал я торопливо. – Я свободен. Не может быть никакого разговора о моей свободе. И, однако, я вынужден ехать. Напоминаю вам о вашем обещании. Верьте мне!