Покушение на федерального судью считалось горячей новостью, поэтому у входа толпились телевизионные бригады, пытавшиеся взять интервью у каждого, кто мог стать свидетелем случившегося.
Пока что было объявлено, что дочь судьи Бьюкенена находится в критическом состоянии. Один репортер даже взял на себя смелость заявить в прямом эфире, что, не находись мисс Бьюкенен в нескольких шагах от приемного покоя, могла бы истечь кровью.
К счастью, родные этого не слышали.
Семья собралась в комнате ожидания хирургического отделения, переговариваясь шепотом и ожидая, когда Джордан вывезут из операционной.
Два полисмена стояли на страже перед дверью и ясно дали понять, что не спустят глаз с судьи Бьюкенена, пока не прибудут телохранители. Двое уже ехали в больницу.
Судья Бьюкенен, казалось, постарел на двадцать лет с того момента, когда увидел, как падает его дочь. Ноа успел отбросить его к стене, чтобы убрать с линии огня, и, прежде чем броситься к Джордан, завопил:
– Ложись! Скорее ложись!
Судья никогда не забудет выражение лица Ноа, вставшего на колени перед Джордан. Лица человека, убитого горем.
Мать Джордан сидела рядом с мужем, ни на миг не выпуская его руки. Слезы струились по ее лицу.
– Кто-то должен позвонить Сидни, – прошептала она. – Не хочу, чтобы она услышала это в новостях. Кто-нибудь позвонил Алеку? Дилану? Где отец Том?
– Возвращается в Холи-Оукс, – пробормотал судья.
– Позвоните и ему тоже. Он должен знать. И нужно, чтобы тут был священник.
– Она не умрет! – рассерженно выкрикнул Закери.
Ноа отошел в сторону. Сейчас он не хотел ни с кем говорить. Стоя перед окном на противоположном конце комнаты, он тупо смотрел в ночь. Он не мог свободно дышать. Не мог думать. Холодная ярость леденила душу. Кровь… так много крови…
Он чувствовал, как ускользает от него Джордан.
Ожидание было сущим кошмаром. В него и раньше стреляли, и он помнил, что раны чертовски болели, но та боль была ничто по сравнению с тем, что Ноа испытывал сейчас.
Если он потеряет ее… о Господи, он не может ее потерять, не может жить без нее…
Ник спустился в палату Лорен, рассказать о случившемся. Но жена крепко спала, и он решил не будить ее. Вытащил штепсель телевизора из розетки и попросил дежурную медсестру не упоминать о стрельбе. Лорен еще успеет услышать печальные новости.
Вернувшись в отделение хирургии, он заметил, что Ноа стоит один, и подошел поближе.
Ожидание продолжалось.
Еще через двадцать минут в комнату вошел хирург, доктор Эммет, и, улыбаясь, стянул шапочку.
– Обошлось, – объявил он. – Пуля прошла сквозь грудную клетку, и она потеряла много крови, но прогноз самый благоприятный.