Друсилла с сияющими глазами послушно села, расправив на диване по возможности шире подол платья, покорно сложила руки на коленях и с обожанием посмотрела на Девениша.
Его губы дрогнули.
— Кокетка, — пробормотал он, опускаясь на колени. — Как я могу быть серьезным, когда вы на меня так смотрите!
Друсйлла закрыла глаза, качнула головой и снова открыла.
— Сейчас лучше?
— Нисколько. Вы сводите меня с ума. Ладно, давайте серьезно. Дорогая миссис Фолкнер, Друсилла, ведь мне позволено так вас называть, мое самое заветное желание, что бы вы приняли мое предложение руки и сердца и сделали меня счастливейшим человеком в Англии. Прошу, скажите, вы согласны стать моей женой и осчастливить своего самого преданного и покорного слугу?
— Да, — ответила она.
— Просто «да» — после всего, что я наговорил? Друсилла, душа моя, перестаньте меня дразнить. Я почти не надеюсь, что вы любите меня так же, как я люблю… полюбил вас почти с первой встречи.
Она ласково закрыла ему рот рукой.
— Ах, если б вы только знали, Хэл, как я люблю вас! Я просто не в силах это выразить словами. Сама мысль о том, что я буду с вами, делает меня счастливой. Я не знала, что могу так любить. Когда Роб сказал мне, что с вами, видимо, случилось что-то ужасное, я чуть не сошла с ума. Вы удовлетворены, сэр? Он поцеловал ее ладонь и глухо произнес:
— Обещайте мне, что всегда будете столь неотразимы и не дадите мне заноситься. Вы снова научили меня любить. Дед учил только ненавидеть и подчинять. До встречи с вами я уже почти забыл, что это значит — любить так, как я любил когда-то свою мать и маленького брата.
С тех пор в моей душе жила только ненависть, но это в прошлом, я обещаю. И если вдруг заметите во мне что-то подобное, остановите меня. Когда я сидел в Маршеме, все мои мысли и мечты были о вас и о том, что мы будем вместе, когда я вырвусь. Именно «когда» — только так я думал, — а не «если». В мечтах мы были с вами в Венеции, и мы туда обязательно поедем. А Трешем будет нашим домом, здесь будет хорошо детям… и вам — учить меня доброте.
Друсилла наклонилась и поцеловала его в щеку. Наверное, ничего иного в такой момент и не полагалось, но ей хотелось большего, его откровенность растрогала ее и преисполнила глубокой нежностью.
— Как странно. — Она задумчиво посмотрела на Девениша, который, поднявшись с колен, сел рядом с ней. — Когда вы были в Маршеме, мне приснилось, что мы в Венеции. Я никогда там не была, видела только гравюры, но во сне все было разноцветное, и…
— И мы были вместе, вот так.
Он обнял ее, и она забыла обо всем на свете…