Еле удерживаясь от крика, Ева уронила чашку. Красная кровь растеклась по белому ковру.
– Смотри, что ты наделала! Придется тебе за это заплатить.
Поставив чайник, Рэйлин дважды хлопнула в ладоши.
И вошел он, улыбаясь той же злобной улыбкой, глядя теми же злобными глазами.
– Нет! Пожалуйста! Я не хотела, я все уберу. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.
– Я тебя искал, малышка, – сказал ее отец. Первым делом он ее ударил. Быстрый, жестокий удар, сваливший ее с ног. А потом он навалился на нее. Она сопротивлялась, умоляла, она закричала, когда кость ее руки сломалась, как карандаш. А Рэйлин стояла рядом, небрежно потягивая шоколад из своей чашки.
– Есть только один способ это остановить, – сказала она, когда он начал ворочаться внутри Евы, разрывая ее на части. – Надо убить, это решает все проблемы. Ну, так убей его. Убей его. Убей его.
Рэйлин стала повторять это нараспев, от возбуждения ее голос становился все громче и громче.
– Убей его!
И, нащупав в руке нож, Ева убила его.
– Тихо, тихо, Ева. Это всего лишь сон, просто сон. А теперь просыпайся, я тебя прошу, вернись ко мне! Я тебя держу.
– Это была кровь. Бело-розовое и красное. Кровь. Столько крови…
– Все уже кончилось. Ты проснулась, ты со мной.
Эти кошмары мучили его и рвали сердце не меньше, чем саму Еву. Он обнял ее и начал укачивать, прижимаясь губами к ее волосам, к вискам, даже когда она перестала дрожать.
Когда она прижалась лицом к его шее, он почувствовал ее слезы.
– Прости.
– Не надо, милая. Ты ни в чем не виновата.
– Может, я проецирую, Рорк? Все сводится к этому? Может, я смотрю на эту девочку и вижу то, чего у меня никогда не было? Чего я никогда не знала? Может, это зависть? Какая-то нездоровая ревность? Как с Магдаленой?
Вот теперь он отодвинулся и приказал включить свет на десять процентов, чтобы она могла видеть его лицо, его глаза.
– Нет, это не так. И не могло быть так. Никогда. В тебе этого просто нет. Магдалена – это моя вина, я посеял это в тебе. Ты всегда смотришь прямо перед собой, дорогая Ева. Ты видишь то, что есть, даже когда не хочешь видеть. И ты умеешь смотреть на вещи, от которых другие предпочитают отвернуться.
– Меня бы следовало запереть на всю жизнь за то, что я сделала с ним.
– Ошибаешься. Если бы тебя заперли хоть на час, хоть на несколько минут, сам бог не простил бы им этого. – Рорк вытер слезы с ее лица. – Внутри у тебя сидит коп, и он прекрасно знает, что я говорю правду.
– Может быть. Да, как правило, знает. – Ева со вздохом опустила голову ему на плечо и устроилась поудобнее. – Спасибо.