Теперь можно было идти к начальнику.
Из-за двери переговорной доносился крик.
Я невольно замедлила шаги и даже задумалась — не отложить ли посещение Антона Степановича. Но тот выразился вполне определенно, и я нерешительно приоткрыла тяжелую дверь.
То, что я увидела, вызвало в моей душе изумление и чувство неловкости.
Антон Степанович сидел за широким письменным столом с видом побитой собаки. Точнее было бы сказать, что он не сидел за этим столом, а растекся по нему, как лужица подтаявшего мороженого. Его хотелось вытереть со стола тряпкой.
Перед ним посреди кабинета возвышался Меликханов.
Он именно возвышался, несмотря на свой средний рост, и метал в Антона Степановича громы и молнии.
— Думаешь, все останется по-старому? Будешь сидеть здесь удельным князьком, распоряжаясь финансами по собственному усмотрению? Как будто банк — это твоя вотчина? Кончилось твое время! Я тебя насквозь вижу! Окружил себя фаворитами, подхалимами, которые тебе в рот смотрят! Развел семейственность!
— Позвольте, Илья Артурович, при чем тут семейственность? — попытался вставить слово наш бывший шеф. — Что вы имеете в виду? Я не понимаю…
— Я знаю, что я имею! Ничипоренко из кредитного отдела — он тебе кем приходится?
— Он… он племянник моей жены, но при чем тут это? Толковый парень, справляется с работой…
Мне стало даже жалко нашего Карабаса — такой несчастный, измученный, униженный у него был вид.
— Это мы еще посмотрим, как он справляется! Но это ерунда, мелочь, а вот почему ты дал кредит «Астролябии»? Из каких таких соображений, хотелось бы мне знать? В качестве гуманитарной помощи? Или ты вообразил себя Санта-Клаусом?
— Кредит дал не я, а банк, — попытался возразить Антон Степанович, — «Астролябия» представила серьезный бизнес-план, полный пакет документов… можете проверить… ее запрос рассматривали на общих основаниях…
— Именно — кредит дал не ты, а банк! Это не твои деньги, чтобы ты мог ими распоряжаться! И не забывай об этом! И документы я обязательно проверю, можешь не сомневаться! И не надо впаривать мне насчет общих оснований! — грохотал Меликханов. — Наверняка они тебе откат обеспечили…
— Это оскорбление! — взвился Карабас. — Вы ответите за свои слова!
— Да? Это перед кем же? Не перед тобой ли? — Меликханов зверем взглянул на Антона Степановича и отвернулся к окну, проговорив другим голосом, негромким и каким-то скучным: — Учти — ты здесь еще остался только потому, что твою деятельность хотят внимательно проверить! Чтобы ты был под рукой — на всякий случай, понятно тебе?
И тут с лицом Карабаса что-то произошло.