То, во что я врезалась в конце полета, громко выругалось, откатилось в сторону и оказалось Антоном Степановичем Мельниковым.
Он проделал путь по трубе прежде меня и не успел вовремя отскочить, чтобы освободить место для моего приземления.
Во всяком случае, налетев на Карабаса, я обошлась без повреждений, совершила, так сказать, мягкую посадку. Впрочем, и он, ощупав себя, убедился, что ничего не сломал.
Придя в себя, я огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда мы попали. Судя по тому, как долго мы скользили в глубину, можно было предположить, что мы находимся в аду. Как и положено в аду, здесь было удивительно жарко. Кроме температуры в пользу этой гипотезы говорили мрачные красноватые отсветы, пляшущие на тоскливых темно-серых стенах просторного помещения. Для полноты сходства не хватало только чертей. Но и они вскоре обнаружились в дальнем конце помещения — два подозрительных субъекта в темных робах, с закопченными адским пламенем лицами, удивленно разглядывали нас с Антоном.
— Где это мы? — вполголоса спросила я Антона Степановича.
— Это ведомственная котельная, — ответил он и показал на огромную топку, в которой с ровным гудением полыхало пламя. За этой топкой, вероятно, и присматривали те двое, кого я приняла за чертей.
Судя по всему, они были удивлены не меньше нашего. Действительно, что могли подумать эти истопники, когда к ним в котельную свалились две крайне подозрительные личности в мятой и перемазанной пылью одежде?
— Видишь, Артемий, — проговорил один из них, постарше и покрупнее. — Видишь, как много чудес преподносит природа пытливому уму, который не ленится наблюдать за событиями и отмечать их в своей памяти? Только что здесь никого не было, кроме нас с тобой, и вдруг, откуда ни возьмись, появились эти два мажора! Что означает сие явление? Оно означает, что все вокруг нас — порождение нашего ума и ничего нет за его пределами! — Он потянулся к стоящей рядом с ним допотопной пишущей машинке и торопливо застучал на ней — видимо, запечатлел для потомков поразившую его мысль.
— А я так думаю, Арсений, — возразил ему более молодой и более плюгавый коллега. — Я так думаю, что мы с тобой травки перекурили, оттого нам и мерещится всякая гадость! И на самом деле нету здесь никого, кроме нас с тобой, потому что откуда здесь кому-нибудь взяться? А два эти мажора — обыкновенные глюки. Так что надо нам, Арсений, сокращать количество потребляемой травы, а то в следующий раз такое увидим, что вовсе спать перестанем…
— Вот и видно сразу, Артемий, что ничего ты не понимаешь! — возмущенно перебил его старший товарищ, оторвавшись от пишущей машинки. — Если бы эти двое были глюки, то разве бы мы с тобой могли видеть их одновременно? Когда это ты слышал, чтобы у двоих людей были одинаковые видения?