Григорий Леонидович вошел в кабинет директора Департамента не без внутреннего волнения. О его умении перевоплощаться ходили самые невероятные легенды. К своей профессии он относился почти как к искусству и, используя навыки, приобретенные в той среде, что его породила, мог представиться уличным торговцем, а то и недалеким урядником. И поэтому трудно было понять, кого можно повстречать в высоком кабинете в очередную встречу. Даже сейчас, добравшись до головокружительных чинов, Трегубов не брезговал тем, что выходил на улицу в качестве обыкновенного филера, показывая мастер-класс начинающим агентам.
Порой казалось, что Александр Павлович был соткан из сплошного лицедейства. Никогда нельзя было понять, какую маску он наденет в следующую минуту, ни тем более понять, как следует вести с ним в этом случае.
Сейчас перед Виноградовым предстал слегка растерянный человек, погруженный в какие-то свои, видимо невеселые, думы. Но уже в следующую секунду, распахнув руки для объятия, Трегубов шагнул навстречу вошедшему Виноградову. Его круглое лицо было воплощением ликования.
– Дорогой вы мой человек! Как добрались?
Слегка обескураженный столь радушным приемом, Григорий Леонидович смотрел прямо, пытаясь угадать скрытый подвох. Индиговые глаза взирали подчеркнуто внимательно, с большой заинтересованностью. Но обниматься отчего-то Трегубов не спешил. Остановившись в шаге, протянул широкую ладонь. Крепко пожал.
– Присаживайтесь, Григорий Леонидович, – указал директор на свободный стул.
Селезенку слегка щипануло от дурного предчувствия. Уж слишком мягко стелил – следовательно, спрос будет большим. В характере Александра Павловича!
Григорий Виноградов присел и почувствовал, что явно неудачно – такое впечатление, что на уголке выступал острый гвоздь. Слегка подвинулся, но понял, что бесполезно. К концу беседы гвоздь истреплет не только ляжку, но и душу.
– Вы наверняка догадываетесь, зачем я вас к себе вызвал, Григорий Леонидович?
Голос директора Департамента малость посуровел, видно подчеркивая серьезность ситуации.
Налепив маску должной суровости, Виноградов отвечал:
– Разве только в общих деталях, господин действительный статский советник.
– Хм… А я думал, что уже сообщили, – несколько обескураженно протянул Трегубов.
Виноградов слегка пожал плечами, – верить не торопился, не исключено, что это было еще одно искусное лицедейство. На выпуклом лбу директора Департамента проступили крупные капли пота. Видно, Александр Павлович и вправду был великий лицедей, если способен на подобный фокус. Достав из кармана белоснежный платок с вышитым в углу замысловатым вензелем, Трегубов аккуратно промокнул влагу и, собрав его вчетверо, так же аккуратно уложил на место.