В дверь постучали. Корум продолжал читать, а Ралина пошла открывать. На пороге стоял солдат.
— Меня послал Белдан, маркграфиня. Он просил принца Корума подняться на стену.
Корум отложил рукопись.
— Я сразу же вернусь. Позаботься, пожалуйста, чтобы мне приготовили оружие и доспехи, хорошо, дорогая?
Ралина молча кивнула, и Корум бросился наверх.
Дамба почти совсем обнажилась. Белдан что-то кричал воинам на берегу, видимо, предлагая переговоры.
Барабан продолжал неумолимо грохотать.
Войско мабденов хранило молчание.
— Они, должно быть, глухие! — с досадой обернулся к Коруму Белдан. — Почему они не отвечают? Вообще-то войско на редкость хорошо организовано для варваров. По-моему, здесь происходит нечто, чего мы пока не понимаем.
Корум был того же мнения.
— Зачем ты послал за мной, Белдан? — спросил он.
— Я кое-что заметил вон там, за деревьями. Там что-то блестит… Но я не уверен… Говорят, у вадагов зрение куда лучше, чем у мабденов. Попробуй, принц, разглядеть получше, что это там такое. Вон там, — и он указал рукой.
Корум горько усмехнулся:
— Два мабденских глаза все-таки лучше одного вадагского…
Но, тем не менее, стал всматриваться в указанном Белданом направлении. За деревьями действительно что-то блестело. Корум несколько изменил угол зрения, пытаясь разглядеть загадочный предмет получше, и вдруг догадался: это было позолоченное колесо мабденской колесницы.
Вдруг колесо прямо у него на глазах начало двигаться. Из лесу появились лошади — четыре мохнатые лошадки ростом чуть больше тех, что были у лесных варваров под седлом. Лошади влекли за собой огромную колесницу, которой правил высокий воин.
Корум сразу узнал его. Он был, как и прежде, одет в меха, кожу и металл, а на голове у него был шлем с крыльями. Пышная борода развевалась на ветру. Голова гордо, заносчиво вскинута.
— Это Гландит-а-Краэ, мой лютый недруг, — тихо промолвил Корум.
— Тот, кто лишил тебя глаза и руки? — после некоторого молчания спросил Белдан.
Корум кивнул.
— Наверное, именно он сумел объединить племена лесных варваров, снабдил их новенькими блестящими мечами, а заодно обучил строевому искусству, которое им было неведомо, — предположил Белдан.
— Я думаю, ты прав. И теперь я навлек на замок Мойдел страшную беду.
Белдан пожал плечами.
— Варвары все равно рано иди поздно должны были напасть на наш замок. Зато ты сделал нашу маркграфиню счастливой! А я никогда прежде не видел ее счастливой.
— Вы, мабдены, похоже, считаете, что за счастье обязательно нужно платить страданиями и горем.
— Но это действительно так!
— Мне, вадагу, сложно понять это. Мы считаем… считали… что счастье — естественное состояние мыслящих, разумных существ.