Глава первая
ТЩЕСЛАВНЫЙ КОЛДУН
Они плыли и плыли сквозь ночь, и Корум напрасно старался пробудить Ралину, вывести ее из забытья. Она лежала среди влажных гниющих шелков и смотрела в потолок. Через иллюминатор, слишком маленький, чтобы через него можно было попытаться бежать, лился слабый зеленоватый свет. Корум мерил шагами каюту, все еще не в силах поверить свершившемуся.
Эта каюта явно принадлежала самому маркграфу. И если бы сейчас здесь не было Корума, то, вполне возможно, маркграф делил бы ложе со своей супругой…
Корум содрогнулся и схватился за голову: он был совершенно уверен, что либо сошел с ума, либо это все-таки сон, кошмар, ибо, конечно же, ничего подобного в действительности быть не могло.
Будучи вадагом, Корум спокойно воспринял бы многие ситуации, которые мабденам показались бы пугающими и странными. Но в данном случае ход событий представлялся ему слишком неестественным. Происходящее опровергало все, что он мог объяснить с помощью науки. Если он в здравом уме и все это с ним действительно происходит, то могущество мабденов вадаги явно недооценивали. Могущество, исполненное темных и злых начал…
Корум смертельно устал, но уснуть не мог. Все вокруг было покрыто отвратительной, тошнотворной слизью. Он попробовал, прочен ли запор на двери. Несмотря на то, что дерево сгнило, дверь не поддавалась. Здесь, безусловно, действовали иные запоры. Да и само судно скреплено было не только дегтем и заклепками.
Усталость ясному мышлению отнюдь не способствовала. В душе принца по-прежнему царили отчаяние и смятение. Он часто смотрел в иллюминатор, надеясь как-то сориентироваться, однако разглядеть ничего не мог, разве что гребни волн или случайную звезду в небесах.
Затем — прошло уже много времени — он заметил над горизонтом более светлую, серую полосу, и ему стало ясно, что наступает утро. Корабль мертвецов был порождением ночи. С восходом солнца он неизбежно исчезнет, и они с Ралиной проснутся в собственной постели…
Но что же так напугало варваров? Или это ему тоже приснилось? Может быть, когда он рухнул без сознания после поединка с Гландитом, у него просто была горячка и его преследовали кошмары? А что, если Белдан и его товарищи все еще бьются с варварами на стенах замка? Корум потер виски, облизал пересохшие губы и попытался заглянуть в иные плоскости. Но они почему-то оказались для него закрыты.
И снова он принялся мерить шагами каюту, ожидая рассвета.
Вдруг его ушей достиг странный монотонный звук. Звук этот тупым сверлом проникал, казалось, прямо в мозг, причиняя невыносимую боль. Корум морщился, тер виски, но «сверло» вращалось все быстрее. Боль пронзала уши. Зубы ломило. Но звук не исчезал, а делался все громче.