Одну стену их рабочего помещения занимали различные средства связи, включая несколько телетайпов, оконечную станцию спутниковой связи и высоко– и низкочастотные радиостанции. На другой располагались стеллажи с сотнями инструкций в металлических обложках, регламентирующих порядок работы в пусковой шахте. Был здесь и топчан – его использовали по прямому назначению. Но что отличало этот центр запуска от сотен подобных ему помещений в ракетных зонах на западе США, так это маленькое окошко из затемненного стекла, вделанное прямо в стену камеры слева от панели управления Хапгуда. Площадью примерно около фута, похожее на экран компьютера, с красными буквами: «ХРАНИЛИЩЕ ДЛЯ КЛЮЧА».
В центр управления пуском смена попадала на лифте, но не прямым путем. В силу внутреннего строения горы между помещением центра пуска и лифтом пролегал длинный коридор, который продолжался и дальше, подходя к громадным, управляемым с помощью электродвигателей дверям. Они и вели непосредственно к ракете.
Все сооружение было построено из железобетона, дважды усиленного стальной арматурой и покрытого специальным полимером, прерывающим электромагнитный импульс, который возникает после воздушного ядерного взрыва. Сооружение это было защищено и от ударной волны, если речь шла не о прямом попадании советской ракеты SS-18 с боезарядом в пределах 25 мегатонн. Саму камеру центра управления пуском от остальных помещений отделяла массивная, взрывонепробиваемая дверь, похожая на дверь банковского хранилища. Обычно она была плотно закрыта.
– Джуни говорит, что мы должны вытащить вас на прогулку, – сказал Романо.
– Ох, это не лучшая идея, – ответил Хапгуд. – Мне кажется, у моей жены вообще мало свободного времени, главным образом она занята тем, что болтает по телефону со своей матерью. Да и не слишком любит она поездки в трейлере. Вот, посмотри.
С подозрительным видом он вытащил и показал напарнику предмет своего недовольства. Это был завтрак, завернутый в бумагу, на которой проступали жирные пятна.
– Черт побери, я помню, как она готовила бутерброды с ветчиной, салатом и помидорами или индейку, которую можно было разогреть в микроволновой печи. А теперь, видишь? Вот она, печальная реальность моей женитьбы.
Хапгуд поднес пакет с бутербродом к носу и принюхался.
– Арахисовое масло, – объявил он. В этот момент зазвонил телефон.
– Черт, да что там еще? – воскликнул Романо. До конца их суточного дежурства оставалось еще десять часов. До 18.00 расслабляться было неположено.
Романо снял трубку телефона.
– Альфа, я Оскар-19, слушаю, – сказал он.