Фамилия этого человека была Пашутин; в свое время он не без успеха учился в Хабаровском пединституте, а затем закончил Высшую партийную школу. К моменту разговора Пашутину едва исполнилось пятьдесят лет.
— Виктор Павлович, — сказал Пашутин, — буду с вами откровенным: товарищи из ЦК недовольны. Есть мнение — предупредить вас о неполном служебном соответствии.
— Нельзя ли поконкретнее, Андрей Кузьмич? — сказал Королев мягко.
— По моим сведениям, — сказал Пашутин, роясь в каких-то бумагах, — в отряде изменилась атмосфера, и изменилась не в лучшую сторону. Во-первых, — он поднял голову, — Федоров и Мишин. Их отношения приняли характер, я бы сказал, далеко зашедшего панибратства. В то же время показатели этих космонавтов с каждой неделей падают.
Он пододвинул к Королеву листок бумаги с аккуратно расчерченной таблицей.
— Взгляните сами: если, скажем, здесь еще худо-бедно 9, то тут (Пашутин ткнул пальцем в таблицу) уже 7! А что же мы с вами, Виктор Павлович, будем иметь через неделю?
— Понимаете, Андрей Кузьмич, — спокойно начал Королев, — мы называем это предстартовой депрессией, или, если брать более широко, предстартовым синдромом…
— Вы мне тут зубы не заговаривайте! Предстартовый синдром! — оборвал его Пашутин. — Вы лучше посмотрите на вашего Мацкявичуса: ни с кем не общается, не получает ни писем, ни посылок, да и сам не пишет никому!
— Но ведь переписка запрещена… — попытался возразить Королев.
— Это вопрос отдельный, — отрезал Пашутин, — и не нам с вами его решать!
Королев не нашелся, что ответить. Его бесило, что какой-то партийный чиновник, пусть даже высокопоставленный, позволяет себе разговаривать с ним таким тоном.
Пашутин собрал со стола бумаги и сложил их в толстую кожаную папку с золотым гербом СССР на обложке.
— У вас есть неделя, Виктор Павлович, — подытожил он, с трудом выбираясь из-за стола.
Они холодно попрощались.
В своих записках Сергей Федоров не приводит никаких подробностей о последовавшем разговоре В.П. Королева с членами отряда. Возможно, мы так никогда и не узнаем, что говорил в то утро Виктор Павлович космонавтам, какие слова нашел он, чтобы восстановить их пошатнувшиеся отношения, вселить веру в успех…
На распутье…
«ЮГ» по дороге на стартовый стол. За штурвалом корабля Вальдас Мацкявичус.
Нелюдимый прежде Мацкявичус теперь все свое свободное от предполетных тренировок время проводил вместе с товарищами — их часто можно было видеть на спортивной площадке неподалеку от жилого корпуса.
До старта «ЮГа» оставалось три дня, когда случилось несчастье: Федоров, играя с друзьями в волейбол, сломал ногу и, прикованный к постели, вынужден был оставаться в своей комнате.