Дрожь пронеслась над окутанной мраком землей. Вылетели на охоту первые совы. Снизу донесся крик. Слов было не разобрать, но голос звучал сердито. Ему ответил другой. Мальчик высунулся из окна и посмотрел вниз. С такой высоты спорящие казались не больше подсолнечного семени. Раздался удар колокола, затем второй, и вот уже звонило множество колоколов. Их голоса были разными - суровыми и мелодичными, в одних явственно слышался металл, в других - усталость, тут были колокола страха и колокола гнева, веселые и печальные, грубые и нежные, ликующие и унылые. На малое время они заполнили пространство своим гулом, опустившимся на громаду замка металлической вуалью. Потом звон начал стихать, колокола один за другим замолкали, пока не стало ничего, кроме беспокойной тишины, посреди которой над крышами прошелестел бесконечно далекий неспешный и хриплый голос, и Мальчик у окна услышал, как последние низкие ноты умерли в тишине.
На мгновение Мальчика захватило знакомое величие происходящего. Колокола ему никогда не надоедали. Но тут же, когда он хотел отойти от окна, все они зазвонили вновь, да с такой силой, что заставили его нахмуриться,- Мальчик не мог понять, что это значит. Затем они ударили еще раз, и еще, и только когда затих последний, четырнадцатый удар, стало ясно, что колокола звонят в его честь. На время он совсем забыл о своем особом положении в этом мире, и колокольный звон стал ему напоминанием. Господи, куда деться от этого Дня Рождения?! Казалось бы, любому мальчишке должны быть приятны знаки внимания, которые ему оказывают. Но только не молодому эрлу. Вся его жизнь была отравлена различного рода торжествами, и счастливейшими мгновениями в ней были те, когда он мог остаться один.
Один. Один? Значит - не здесь, но, тогда где? Это лежало за пределами его воображения.
Ночь за окном налилась тяжестью собственной тьмы, прорезаемой лишь крохотными огоньками, мерцающими на склонах тех самых гор, по которым он карабкался вчера, чтобы посадить свой четырнадцатый ясень. Эти далекие искорки как угольки вспыхивали не только на горах - по всей огромной котловине,- но, не внимая этим манящим огням, толпы людей начали заполнять внутренние дворики замка.
Потому что сегодняшняя ночь была Ночью зажаренных быков. Очень скоро вереницы священнослужителей спустятся в гигантскую котловину, а за ними потянутся тысячи людей - верхом на лошадях или мулах, пешком или в повозках,- и станет пуст замок. Пока же по дворам замка в предвкушении праздника с визгом и воплями носились толпы мальчишек.