Собственно, по этим перьям он понял, что смотрит на самого себя, и, отворачиваясь от зеркала, сорвал с шеи нелепый амулет. Он должен был всю ночь проходить с этими перьями - с тем чтобы на следующее утро вернуть их Наследному Перьехранителю. Соскочив с кровати, Мальчик долго топтал ногами рассыпавшуюся в труху реликвию, а затем пинком загнал ее в дальний угол.
И снова на него накатили жажда действия и мысли о побеге. О побеге куда? И когда? Когда? "Черт возьми, да сейчас! Сейчас! Сейчас! - уговаривал голос.- Вставай и уходи. Чего ты ждешь?"
Но у Мальчика, так рвавшегося уйти подальше отсюда, что всего его трясло, был холодный ум, совсем не детский. Сейчас перед ним стоял вопрос, который было нелегко решить: уходить немедленно, днем, или дождаться темноты? На первый взгляд стоило подождать захода солнца и взять в союзники ночь, чтобы под ее покровом пробраться лабиринтами замка, которые он изучил так хорошо, на улицу, освещенную только светом звезд, и идти… идти.
Но, несмотря на явные выгоды ночного бегства, оставалась опасность заблудиться или угодить в руки стражи.
Хотя ему едва исполнилось четырнадцать лет, у него было достаточно возможностей испытать свою смелость в этом страшном замке, и не раз его охватывал ужас, рожденный не одним лишь молчанием и мраком ночи, но и ощущением, что за ним следят, как будто сам замок или дух этого старинного места шел за ним туда, куда шел он, и останавливался, когда останавливался он; Мальчик всегда чувствовал его дыхание за своей спиной, чувствовал, как кто-то невидимый наблюдает за каждым его движением.
Вспоминая сейчас свои блуждания, он слишком хорошо понимал, насколько страшнее будет для него остаться одному во мраке - на земле, чуждой самой его жизни, в местах, далеких от замка, в котором он все же, хотя и не любил многих его обитателей, всегда был среди своих. Ну что же, во все времена существовали ненавистные вещи, те, что ненавидели - и любили. Так ребенок тянется к тому, что ему незнакомо, привлеченный самим процессом узнавания. Но оказаться в полном одиночестве там, где не знакомо ничто,- этого он боялся и к этому стремился. Что же за восстание без риска?!
Нет. Он не начнет побег во мраке. Это было бы безумием. Бежать надо перед самым рассветом, когда весь замок спит, бежать в предрассветных сумерках, наперегонки с солнцем - Мальчик на земле, а солнце в небесах,- только они вдвоем…
Но как вытерпеть свой характер, медленно ползущую ночь, бесконечную ночь, лежащую впереди? Спать казалось невозможным, хотя поспать было надо. Мальчик выскользнул из постели и решительно подошел к окну. Солнце еще стояло над зубчатым горизонтом, и все вокруг плавало в белесом тумане. Но так продолжалось недолго. Недвижимая картина вдруг стала совсем другой. Башни, еще мгновение назад казавшиеся легкими, почти бесплотными, парящими в золотистом воздухе, теперь, когда погасли последние лучи солнца, стали похожими на черные гнилые зубы.