Банни тяжело села на бортик ванны. Сигарета выпала из ослабевших пальцев; белый меховой ковер начал тлеть. Но, актриса ничего не замечала. Спрятав лицо в ладонях, чтобы не видеть отражения, пялившегося на нее со всех стен, Банни решала свои проблемы единственным доступным ей способом – забилась в рыданиях.
В этом искусстве ей не было равных. Скрытые в ней бездонные колодцы слез, бесконечное изобилие безутешных, душераздирающих, искренних всхлипываний, были поистине неисчерпаемыми.
Плач для нее был чем-то гораздо большим, чем ответный рефлекс на эмоциональный стресс. Он служил Банни убежищем, способом скрыться от реальности, упреков или ответственности. Когда она плакала, окружающие терзались угрызениями совести, готовы были пообещать все, что угодно, лишь бы прекратить горькие, разрывающие сердце звуки, свидетельствующие о том, насколько глубока скорбь Банни.
Однако этой ночью печаль лишила актрису последних сил – ведь никто не видел ее слез. Она была совсем одна. Мать, всегда неустанно следившая за Банни, сейчас крепко спала, устав после долгого трудового дня. Хью, всегда спавший чутко и часто бродивший по дому, проверяя, заперты ли двери и окна, уволился. Комната Линды была над гаражом, недалеко от дома, да к тому же сегодня она как раз собиралась провести ночь с другом. Только Челси могла бы услышать что-то, но ее поселили в другую спальню, подальше от материнской, когда в восемь лет у девочки начались кошмары. Леверн настояла, чтобы беспокойный ребенок жил в самом конце коридора и не тревожил сна матери.
Безутешная Банни могла рыдать часами, пока глаза не распухали так, что не могли открыться, из носа текло, а горло начинало болеть. И сегодня, занятая только собственными переживаниями, актриса не понимала и не сознавала, что происходит вокруг, и не заметила, как тонкий язычок огня пробежал по ковру, проник под дверь, лизнув толстый шерстяной палас спальни, добрался до плотных штор из Дамаска и взметнулся ярким факелом. Комната мгновенно превратилась в огненный ад.
Наконец Банни сквозь слезы расслышала рев пламени и почувствовала нестерпимый жар. Все еще задыхаясь от отчаяния, она подняла голову и осознала, что стала пленницей в горящей клетке. Женщина инстинктивно вскочила и попыталась бежать, но поняла, что может стать жертвой беспощадного чудовища, если сделает хотя бы шаг из мраморной, неподвластной огню комнаты. Подняв тлеющий ковер, она выбросила его в спальню, где уже все пылало, и захлопнула дверь. Теперь Банни почувствовала себя в безопасности, но лишь на мгновение. Ванная быстро наполнялась дымом, так что дышать становилось все труднее.