В. Зеланд
…Она права, — глубокомысленно заметил старик. — Мы во многом обязаны своим спасением этому ишаку, который поистине украшает собою мир и выделяется, как алмаз, среди всех других ишаков…
Л. Соловьев
Ишак у Ходжи Насреддина был очень умный, все понимал. Однако и этот самый умный, самый благородный, самый драгоценный в мире ишак, равных которому никогда еще не было и не будет, не умел самой малости — разговаривать. Перевернулся бы мир, заговори вдруг этот несравненный и подобный цветущей розе ишак? Разумеется, нет, тем более что дальнейшее образование этого благородного во всех отношениях животного в планы узбекского Остапа Бендера не входило.
Взявшись обучить грамоте этот алмаз среди всех других ишаков, Ходжа Насреддин имел в виду — заработать немного денег, справедливо рассудив, что за время, испрошенное им на обучение украшающего собой мир ишака, сдохнет либо он сам, либо работодатель.
Трансерфинг и обучение грамоте ишака имеют много точек соприкосновения. Не спешите разочарованно всплескивать руками. Известно, например, что ничего не мешает обезьяне, обученной колотить по клавиатуре, напечатать пару-тройку сонетов, а то и полное собрание сочинений Уильяма Шекспира за пару сотен лет сидения за компьютером или пишущей машинкой. С той же вероятностью и по прошествии того же времени цирковой заяц может научиться не просто молотить палочками по барабану, а исполнять чтонибудь эдакое, узнаваемое и классическое.
Но проще всего профессионально или полупрофессионально заниматься обустройством судеб человечества, создавая авторские концепции, строящиеся на авторском же мировоззрении, которое, как говорит В. Зеланд, в свою очередь, базируется на некоторых недоказуемых отправных точках:
«…Например, материализм основан на утверждении, что материя первична, а сознание вторично. Идеализм утверждает прямо противоположное. Ни то, ни другое утверждение недоказуемо, тем не менее, на их основании строятся модели мира, каждая из которых очень убедительна и находит себе преданных защитников…».
Остатки вызубренных в школе истин, отражающих, как мы искренне полагаем, истинную картину бытия, вместе с фрагментарными знаниями, полученными при дальнейшем образовании или самообразовании, добавляют нам самоуверенности и самоуспокоенности. Мы с глупейшим апломбом повторяем нелепую мысль о познаваемости окружающего нас мира, говорим о покорении пространства и времени, рассуждаем о человеке как венце творения, строим свои собственные принципиально иные модели мира».
Наше неведение, говорил Станислав Ежи Лец, достигает все более далеких миров… Так пусть же незнание освещает наш долгий и многотрудный путь, а неосведомленность станет путеводной звездой!