Мне поверили, и только Строри (чуждый топографического кретинизма) оставался непреклонен. Но ему пришлось согласиться с мнением большинства: мы уложили свои нехитрые пожитки и сели в автобус. Расположившись на потертых сиденьях, мы провожали взглядом деревню Сосново
— череду деревянных домов, покосившиеся от времени заборы и старую свиноферму. Автобус, урча мотором и мерно покачиваясь, мчал по шоссе через заболоченный лес. Стремительно темнело, вскоре пейзаж за окном стал практически неразличим. Тьма упала на мир, скрадывая очертания предметов, так что вместо окружающего пейзажа мы видели в стеклах лишь свои размытые отражения. Смотреть стало не на что, и я прикорнул у окна, положив голову на руки. Как мне показалось, всего на секундочку.
— Петрович, проснись! — голос Панаева ворвался в мой сон. — Приехали!
Подхватив рюкзак, я поднялся с сиденья и вылез из автобуса. Стояла жуткая темень, после освещенного салона на улице почти ни черта было не разглядеть. Кое-как виднелись лишь бетонная громада автобусной остановки, темная череда двухэтажных домов и далекий электрический фонарь.
— Подберезье, — сухо констатировал Строри. — Что теперь?
— Шпарим дальше по шоссе, — с легким сердцем заявил я. — Отсюда до Новгорода должно быть совсем недалеко!
— Да с какого хуя?! — взбеленился Строри. — Мы же в Псковской области!
Но мы не стали его слушать. Похватав рюкзаки, мы двинулись по ночной трассе сквозь Подберезье, за какие-нибудь двадцать минут оставив поселок далеко позади. Вышла луна, в ее бледном, мертвенном свете стали видны раскинувшиеся вдоль дороги колхозные поля. Шоссе серебристой лентой струилось сквозь эту бескрайнюю перспективу, каждый наш шаг эхом разносился в установившемся относительном безмолвии.
Было очень холодно. Казалось, что лунный свет стал вдруг ледяным, что его прикосновения обжигают. Мы шли молча, постепенно все ускоряя шаг, покуда на нашем пути не повстречалась ржавая вывеска, едва различимая в сгустившемся тумане: “Новгород — 330 км”.
— Ну что? — издевательски осведомился Строри. — Как по-вашему, дойдем мы дотуда к утру?
— А… — я на время утратил дар речи. — Так ведь…
— Что я вам говорил? — продолжал Строри, в голосе которого явственно были слышны характерные победные нотки. — Это Псковская область!
— Чему ты радуешься? — разозлился Браво. — Вот попадалово!
— И где мы теперь будем ночевать? — вступил в разговор Тень. — Может, поищем какой-нибудь сеновал?
— А с утра что? — спросил Браво. — Нет, ночевать придется в Подберезье. А там как-нибудь впишемся на утренний автобус и доберемся до Локни. Другой мазы тут нет. Пришлось нам поворачивать назад. Ночевать в поле не хотелось, но и Подберезье вызывало у меня определенные опасения. Местная гопота славится едва ли не на всю область, а у нас не было ни времени, ни средств на то, чтобы налаживать с ними отношения.