— Блудняк это! — высказался я. — Неизвестно еще, что из этого выйдет!
— Я там церковь видел, вроде, — заявил Браво. — Попросимся к попу на постой, авось господь не оставит нас в своем промысле!
Через полчаса мы отворили калитку в дощатом заборе и гурьбой вошли на полутемный церковный двор. Впереди виднелась невысокая деревянная часовенка, окна в которой были забраны частой металлической решеткой, с аккуратной пристройкой — жилищем местного попа.
— Во имя Господа! — кулак Браво гулко ударил в церковную дверь. — Отче, будь милосердным, отвори бедным путникам!
Ответом были мгновения напряженной тишины. Затем послышался скрип половиц, тихий шорох, и в окне на мгновение мелькнуло чье-то бородатое лицо. Затем все опять смолкло.
— Святой отец! — снова заколотил в двери Максим. — Пусти переночевать!
Но все без толку: поп, видать, успел разглядеть за окном наши лица и почел за лучшее затихариться.
— Кончай колотить, Максим, — попросил я. — А тот как бы он за ружьем не сходил. Пошли отсюда.
Следующий час мы провели, прячась от ледяного ветра внутри бетонного короба автобусной остановки. По ходу этих посиделок мы раззнакомились с припозднившимся местным мужиком (он представился дядей Толей), который угостил нас куревом, а заодно повел с нами вот какой разговор:
— Вы, парни, случаем не та молодежь, которую пригнали наше болото охранять?
— Ну… — начали мы, не зная еще, что выйдет из этой беседы. — Может, и так. А ты почему спрашиваешь?
— Хочу, парни, чтобы вы знали… — тут дядя Толя вынул изо рта “Приму” и смачно сплюнул прямо себе под ноги. — Знали, что тут на самом деле творится! Вы что себе думаете — вы заповедник приехали охранять?
— А… — от такого захода мы поначалу несколько прихуели. — А разве нет?
— Нет, — спокойно и немного печально ответил дядя Толя. — Нету тут никакого заповедника! Раньше ведь как было? Выйдешь на болото — вот тебе и зверь, и рыба, и ягода, и грибы. А сейчас что? Отравили нашу землю, под корень все извели!
— Кто отравил? — не поняли мы. — Дядя Толя, ты о чем?
— Заповедник этот — сплошная фикция! Каждый четверг с Псковского военного аэродрома летают самолеты и бросают в топь бочки, в которые налито неизвестно что. А охранную зону сделали, чтобы людям на болото ходить запретить. Наши до туда добирались, говорят — там в озерах вода с серебристым отливом, а вся рыба, какая есть — с синими глазами и сплошь в гнойниках. Химия это, точно вам говорю! Смерть на болотах!
Дядя Толя говорил размеренно и тихо, но бетонный купол остановки усиливал его слова — они падали, словно бетонные глыбы. Иногда наш собеседник на секунду прерывался, чтобы сделать пару затяжек, и тогда багровый огонек сигареты подсвечивал его лицо — бледное, с иссиня-черными кругами вокруг глаз.